Неточные совпадения
— О, как вы говорите, какие смелые и высшие слова, — вскричала мамаша. — Вы скажете и как будто пронзите. А между тем счастие, счастие — где оно? Кто может сказать
про себя, что он счастлив? О, если уж вы были так добры, что допустили нас сегодня еще раз вас видеть, то выслушайте всё, что я вам прошлый раз не договорила, не
посмела сказать, всё, чем я так страдаю, и так давно, давно! Я страдаю, простите меня, я страдаю… — И она в каком-то горячем порывистом чувстве сложила пред ним руки.
Даже как бы и не находил, о чем говорить; и Иван Федорович это очень
заметил: «Надоел же я ему, однако», — подумал он
про себя.
Но его мало слушали, и отец Паисий с беспокойством
замечал это, несмотря на то, что даже и сам (если уж все вспоминать правдиво), хотя и возмущался слишком нетерпеливыми ожиданиями и находил в них легкомыслие и суету, но потаенно,
про себя, в глубине души своей, ждал почти того же, чего и сии взволнованные, в чем сам
себе не мог не сознаться.
Но вопрос сей, высказанный кем-то мимоходом и мельком, остался без ответа и почти незамеченным — разве лишь
заметили его, да и то
про себя, некоторые из присутствующих лишь в том смысле, что ожидание тления и тлетворного духа от тела такого почившего есть сущая нелепость, достойная даже сожаления (если не усмешки) относительно малой веры и легкомыслия изрекшего вопрос сей.
— Именно не
заметил, это вы прекрасно, прокурор, — одобрил вдруг и Митя. Но далее пошла история внезапного решения Мити «устраниться» и «пропустить счастливых мимо
себя». И он уже никак не мог, как давеча, решиться вновь разоблачать свое сердце и рассказывать
про «царицу души своей». Ему претило пред этими холодными, «впивающимися в него, как клопы», людьми. А потому на повторенные вопросы заявил кратко и резко...
Он ясно и настойчиво передал нам, очнувшись, на расспросы наши, что в то еще время, когда, выйдя на крыльцо и заслышав в саду некоторый шум, он решился войти в сад чрез калитку, стоявшую отпертою, то, войдя в сад, еще прежде чем
заметил вас в темноте убегающего, как вы сообщили уже нам, от отворенного окошка, в котором видели вашего родителя, он, Григорий, бросив взгляд налево и
заметив действительно это отворенное окошко,
заметил в то же время, гораздо ближе к
себе, и настежь отворенную дверь,
про которую вы заявили, что она все время, как вы были в саду, оставалась запертою.
— А почем я знаю,
про какого? Теперь у них до вечера крику будет. Я люблю расшевелить дураков во всех слоях общества. Вот и еще стоит олух, вот этот мужик.
Заметь себе, говорят: «Ничего нет глупее глупого француза», но и русская физиономия выдает
себя. Ну не написано ль у этого на лице, что он дурак, вот у этого мужика, а?
А все-таки как ни будем мы злы, чего не дай Бог, но как вспомним
про то, как мы хоронили Илюшу, как мы любили его в последние дни и как вот сейчас говорили так дружно и так вместе у этого камня, то самый жестокий из нас человек и самый насмешливый, если мы такими сделаемся, все-таки не
посмеет внутри
себя посмеяться над тем, как он был добр и хорош в эту теперешнюю минуту!
Неточные совпадения
— Да, вот ты бы не впустил! Десять лет служил да кроме милости ничего не видал, да ты бы пошел теперь да и сказал: пожалуйте,
мол, вон! Ты политику-то тонко понимаешь! Так — то! Ты бы
про себя помнил, как барина обирать, да енотовые шубы таскать!
Архивны юноши толпою // На Таню чопорно глядят // И
про нее между
собою // Неблагосклонно говорят. // Один какой-то шут печальный // Ее находит идеальной // И, прислонившись у дверей, // Элегию готовит ей. // У скучной тетки Таню встретя, // К ней как-то Вяземский подсел // И душу ей занять успел. // И, близ него ее
заметя, // Об ней, поправя свой парик, // Осведомляется старик.
Путь же взял он по направлению к Васильевскому острову через В—й проспект, как будто торопясь туда за делом, но, по обыкновению своему, шел, не
замечая дороги, шепча
про себя и даже говоря вслух с
собою, чем очень удивлял прохожих.
Соня вспыхнула, а Катерина Ивановна вдруг расплакалась, тут же
заметив про самое
себя, что «она слабонервная дура и что уж слишком расстроена, что пора кончать, и так как закуска уж кончена, то разносить бы чай».
Народ расходился, полицейские возились еще с утопленницей, кто-то крикнул
про контору… Раскольников смотрел на все с странным ощущением равнодушия и безучастия. Ему стало противно. «Нет, гадко… вода… не стоит, — бормотал он
про себя. — Ничего не будет, — прибавил он, — нечего ждать. Что это, контора… А зачем
Заметов не в конторе? Контора в десятом часу отперта…» Он оборотился спиной к перилам и поглядел кругом
себя.