Неточные совпадения
— Да нужно ли? — воскликнул, — да надо ли? Ведь
никто осужден не был,
никого в каторгу из-за меня не сослали, слуга от болезни помер. А за кровь пролиянную я мучениями был наказан. Да и не поверят мне вовсе, никаким доказательствам моим не поверят. Надо ли объявлять, надо ли? За кровь пролитую я всю жизнь готов еще мучиться, только чтобы
жену и детей не поразить. Будет ли справедливо их погубить с собою? Не ошибаемся ли мы? Где тут правда? Да и познают ли правду эту люди, оценят ли, почтут ли ее?
— Бог сжалился надо мной и зовет к себе. Знаю, что умираю, но радость чувствую и мир после стольких лет впервые. Разом ощутил в душе моей рай, только лишь исполнил, что надо было. Теперь уже смею любить детей моих и лобызать их. Мне не верят, и
никто не поверил, ни
жена, ни судьи мои; не поверят никогда и дети. Милость Божию вижу в сем к детям моим. Умру, и имя мое будет для них незапятнано. А теперь предчувствую Бога, сердце как в раю веселится… долг исполнил…
— Если, как хвастается, будет ему женой, то… — Проктор договорил странно: — Такую
жену никто не выдумает, она родилась сама.
Синтянин и венчался с Флорой тихо, без всякой помпы, в походной церкви перехожего армейского полка; визитов с
женой никому не делал, и ни жена его, ни теща по-прежнему не показывались нигде, кроме скромной приходской церкви.
Неточные совпадения
Было у него и семейство; но покуда он градоначальствовал,
никто из обывателей не видал ни
жены, ни детей его.
Он не мог теперь никак примирить свое недавнее прощение, свое умиление, свою любовь к больной
жене и чужому ребенку с тем, что теперь было, то есть с тем, что, как бы в награду зa всё это, он теперь очутился один, опозоренный, осмеянный,
никому не нужный и всеми презираемый.
Степан Аркадьич рассказал
жене причину замедления, и гости улыбаясь перешептывались между собой. Левин ничего и
никого не замечал; он, не спуская глаз, смотрел на свою невесту.
― Это не мужчина, не человек, это кукла!
Никто не знает, но я знаю. О, если б я была на его месте, я бы давно убила, я бы разорвала на куски эту
жену, такую, как я, а не говорила бы: ты, ma chère, Анна. Это не человек, это министерская машина. Он не понимает, что я твоя
жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем говорить!..
Алексей Александрович
никого не хотел видеть в Москве, а менее всего брата своей
жены. Он приподнял шляпу и хотел проехать, но Степан Аркадьич велел его кучеру остановиться и подбежал к нему чрез снег.