Неточные совпадения
О, он отлично понимал, что для смиренной
души русского простолюдина, измученной трудом и горем, а главное, всегдашнею несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть пред ним и поклониться ему: «Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на
земле там-то, где-то святой и высший; у того зато правда, тот зато знает правду; значит, не умирает она на
земле, а, стало быть, когда-нибудь и к нам перейдет и воцарится по всей
земле, как обещано».
Чтоб из низости
душоюМог подняться человек,
С древней матерью-землею
Он вступи в союз навек.
Алеша немедленно покорился, хотя и тяжело ему было уходить. Но обещание слышать последнее слово его на
земле и, главное, как бы ему, Алеше, завещанное, потрясло его
душу восторгом. Он заспешил, чтоб, окончив все в городе, поскорей воротиться. Как раз и отец Паисий молвил ему напутственное слово, произведшее на него весьма сильное и неожиданное впечатление. Это когда уже они оба вышли из кельи старца.
Алеша подошел к нему, склонился пред ним до
земли и заплакал. Что-то рвалось из его сердца,
душа его трепетала, ему хотелось рыдать.
Ибо в каждый час и каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь свою на сей
земле и
души их становятся пред Господом — и сколь многие из них расстались с
землею отъединенно, никому не ведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет.
Сколь умилительно
душе его, ставшей в страхе пред Господом, почувствовать в тот миг, что есть и за него молельщик, что осталось на
земле человеческое существо, и его любящее.
Все тогда встали с мест своих и устремились к нему; но он, хоть и страдающий, но все еще с улыбкой взирая на них, тихо опустился с кресел на пол и стал на колени, затем склонился лицом ниц к
земле, распростер свои руки и, как бы в радостном восторге, целуя
землю и молясь (как сам учил), тихо и радостно отдал
душу Богу.
«Облей
землю слезами радости твоея и люби сии слезы твои…» — прозвенело в
душе его.
Ты, что философы зовут
душой земли, // Ты, что магнитный ток сквозь мир всегда струила, // Услышь теперь мой зов, словам моим внемли, // Явись, таинственная сила!
Оргиастическая космическая мистика соединяет раздельное, ограниченное, зависимое человеческое существо с душой космоса, душой народа,
душой земли, с половой стихией, вышедшей за индивидуальные границы и разлитой по всему полю жизни.
Неточные совпадения
Довольно демон ярости // Летал с мечом карающим // Над русскою
землей. // Довольно рабство тяжкое // Одни пути лукавые // Открытыми, влекущими // Держало на Руси! // Над Русью оживающей // Святая песня слышится, // То ангел милосердия, // Незримо пролетающий // Над нею,
души сильные // Зовет на честный путь.
Он не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так как он обладает полнейшею верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его
душе, и он испытывает здесь на
земле уже полное спасение.
Заметив тот особенный поиск Ласки, когда она прижималась вся к
земле, как будто загребала большими шагами задними ногами и слегка раскрывала рот, Левин понял, что она тянула по дупелям, и, в
душе помолившись Богу, чтобы был успех, особенно на первую птицу, подбежал к ней.
— Ты не поверишь, как мне опостылели эти комнаты, — сказала она, садясь подле него к своему кофею. — Ничего нет ужаснее этих chambres garnies. [меблированных комнат.] Нет выражения лица в них, нет
души. Эти часы, гардины, главное, обои — кошмар. Я думаю о Воздвиженском, как об обетованной
земле. Ты не отсылаешь еще лошадей?
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на
земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь
души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.