Неточные совпадения
— Ты это про что? — как-то неопределенно глянул на него Митя, — ах, ты про
суд! Ну, черт! Мы до сих пор все с тобой
о пустяках
говорили, вот все про этот
суд, а я об самом главном с тобою молчал. Да, завтра
суд, только я не про
суд сказал, что пропала моя голова. Голова не пропала, а то, что в голове сидело, то пропало. Что ты на меня с такою критикой в лице смотришь?
— Брат, мне нельзя долго оставаться, — сказал, помолчав, Алеша. — Завтра ужасный, великий день для тебя: Божий
суд над тобой совершится… и вот я удивляюсь, ходишь ты и вместо дела
говоришь бог знает
о чем…
— Об этом после, теперь другое. Я об Иване не
говорил тебе до сих пор почти ничего. Откладывал до конца. Когда эта штука моя здесь кончится и скажут приговор, тогда тебе кое-что расскажу, все расскажу. Страшное тут дело одно… А ты будешь мне судья в этом деле. А теперь и не начинай об этом, теперь молчок. Вот ты
говоришь об завтрашнем,
о суде, а веришь ли, я ничего не знаю.
На этом прокурор прекратил расспросы. Ответы Алеши произвели было на публику самое разочаровывающее впечатление.
О Смердякове у нас уже поговаривали еще до
суда, кто-то что-то слышал, кто-то на что-то указывал,
говорили про Алешу, что он накопил какие-то чрезвычайные доказательства в пользу брата и в виновности лакея, и вот — ничего, никаких доказательств, кроме каких-то нравственных убеждений, столь естественных в его качестве родного брата подсудимого.
Вспомните дореформенное административное устройство (я не
говорю о судах, которые были безобразны), и вы найдете, что в нем была своего рода стройность.
Неточные совпадения
«Нет, этого мы приятелю и понюхать не дадим», — сказал про себя Чичиков и потом объяснил, что такого приятеля никак не найдется, что одни издержки по этому делу будут стоить более, ибо от
судов нужно отрезать полы собственного кафтана да уходить подалее; но что если он уже действительно так стиснут, то, будучи подвигнут участием, он готов дать… но что это такая безделица,
о которой даже не стоит и
говорить.
Как всегда, ее вкусный голос и речь
о незнакомом ему заставили Самгина поддаться обаянию женщины, и он не подумал
о значении этой просьбы, выраженной тоном человека, который
говорит о забавном,
о капризе своем. Только на месте, в незнакомом и неприятном купеческом городе, собираясь в
суд, Самгин сообразил, что согласился участвовать в краже документов. Это возмутило его.
Он встал, позвенел вилкой
о бокал и, не ожидая, когда люди несколько успокоятся, начал
говорить, как
говорил на
суде, сухо, деловито.
Он поехал с патроном в
суд, там и адвокаты и чиновники
говорили об убийстве как-то слишком просто, точно
о преступлении обыкновенном, и утешительно было лишь то, что почти все сходились на одном: это — личная месть одиночки. А один из адвокатов, носивший необыкновенную фамилию Магнит, рыжий, зубастый, шумный и напоминавший Самгину неудачную карикатуру на англичанина, громко и как-то бесстыдно отчеканил:
Бывшие на берегу офицеры с американского
судна сказывали, что они ожидали уже услышать ночью с нашего фрегата пушечные выстрелы, извещающие
о критическом положении
судна, а английский миссионер
говорил, что он молился
о нашем спасении.