Неточные совпадения
Было ему лет семьдесят пять, если не более, а проживал он за скитскою пасекой,
в углу стены,
в старой, почти развалившейся деревянной келье, поставленной тут еще
в древнейшие времена, еще
в прошлом столетии, для одного тоже величайшего постника и молчальника, отца Ионы, прожившего до ста пяти лет и о подвигах которого даже до сих пор ходили
в монастыре и
в окрестностях его многие любопытнейшие рассказы.
Но еще не минуло и трех часов пополудни, как совершилось нечто, о чем упомянул я еще
в конце прошлой книги, нечто, до того никем у нас не ожиданное и до того вразрез всеобщему упованию, что, повторяю, подробная и суетная повесть о сем происшествии даже до сих пор с чрезвычайною живостию вспоминается
в нашем городе и по всей нашей
окрестности.
Дорогою Марья Кондратьевна успела припомнить, что давеча,
в девятом часу, слышала страшный и пронзительный вопль на всю
окрестность из их сада — и это именно был, конечно, тот самый крик Григория, когда он, вцепившись руками
в ногу сидевшего уже на заборе Дмитрия Федоровича, прокричал: «Отцеубивец!» «Завопил кто-то один и вдруг перестал», — показывала, бежа, Марья Кондратьевна.
Он мог очнуться и встать от глубокого сна (ибо он был только во сне: после припадков падучей болезни всегда нападает глубокий сон) именно
в то мгновение, когда старик Григорий, схватив за ногу на заборе убегающего подсудимого, завопил на всю
окрестность: «Отцеубивец!» Крик-то этот необычайный,
в тиши и во мраке, и мог разбудить Смердякова, сон которого к тому времени мог быть и не очень крепок: он, естественно, мог уже час тому как начать просыпаться.
Неточные совпадения
Я до вечера бродил пешком по
окрестностям Машука, утомился ужасно и, пришедши домой, бросился на постель
в совершенном изнеможении.
Через недели две после этого разговора был он уже
в окрестности мест, где пронеслось его детство.
Но нигде не слышно было отдаленного петушьего крика: ни
в городе, ни
в разоренных
окрестностях не оставалось давно ни одного петуха.
Войско, отступив, облегло весь город и от нечего делать занялось опустошеньем
окрестностей, выжигая окружные деревни, скирды неубранного хлеба и напуская табуны коней на нивы, еще не тронутые серпом, где, как нарочно, колебались тучные колосья, плод необыкновенного урожая, наградившего
в ту пору щедро всех земледельцев.
Как с треском, всё, что встречу, пожираю — // И зарево моё, играя
в облаках, //
Окрестностям наводит страх!» — // «Хоть против твоего мой блеск и беден», // Алмаз ответствует: «но я безвреден: