Неточные совпадения
Дело было именно
в том, чтобы был непременно другой человек, старинный и дружественный, чтобы
в больную минуту позвать его, только с тем чтобы всмотреться
в его лицо, пожалуй переброситься словцом, совсем даже посторонним каким-нибудь, и
коли он ничего, не сердится, то как-то и легче сердцу, а
коли сердится, ну, тогда грустней.
— Я не знаю ваших отношений…
коли вы так утвердительно говорите, значит дала… А вы денежки-то
в лапки, да вместо Сибири-то, по всем по трем… Да куда вы
в самом
деле теперь, а?
Он поклялся на коленях пред образом и поклялся памятью отца, как потребовала сама госпожа Красоткина, причем «мужественный»
Коля сам расплакался, как шестилетний мальчик, от «чувств», и мать и сын во весь тот
день бросались друг другу
в объятия и плакали сотрясаясь.
Даже до самого этого последнего
дня сам Смуров не знал, что
Коля решил отправиться к Илюше
в это утро, и только накануне вечером, прощаясь со Смуровым,
Коля вдруг резко объявил ему, чтоб он ждал его завтра утром дома, потому что пойдет вместе с ним к Снегиревым, но чтобы не смел, однако же, никого уведомлять о его прибытии, так как он хочет прийти нечаянно.
— Черный нос, значит, из злых, из цепных, — важно и твердо заметил
Коля, как будто все
дело было именно
в щенке и
в его черном носе. Но главное было
в том, что он все еще изо всех сил старался побороть
в себе чувство, чтобы не заплакать как «маленький», и все еще не мог побороть. — Подрастет, придется посадить на цепь, уж я знаю.
Я признаю, что женщина есть существо подчиненное и должна слушаться. Les femmes tricottent, [
Дело женщины — вязанье (фр.).] как сказал Наполеон, — усмехнулся почему-то
Коля, — и по крайней мере
в этом я совершенно
разделяю убеждение этого псевдовеликого человека.
Неточные совпадения
— А вот гляди (и молотом, // Как перышком, махнул): //
Коли проснусь до солнышка // Да разогнусь о полночи, // Так гору сокрушу! // Случалось, не похвастаю, // Щебенки наколачивать //
В день на пять серебром!
На другой
день, едва позолотило солнце верхи соломенных крыш, как уже войско, предводительствуемое Бородавкиным, вступало
в слободу. Но там никого не было, кроме заштатного попа, который
в эту самую минуту рассчитывал, не выгоднее ли ему перейти
в раскол. Поп был древний и скорее способный поселять уныние, нежели вливать
в душу храбрость.
— Слушай, слушай, пан! — сказал жид, посунувши обшлага рукавов своих и подходя к нему с растопыренными руками. — Вот что мы сделаем. Теперь строят везде крепости и замки; из Неметчины приехали французские инженеры, а потому по дорогам везут много кирпичу и камней. Пан пусть ляжет на
дне воза, а верх я закладу кирпичом. Пан здоровый и крепкий с виду, и потому ему ничего,
коли будет тяжеленько; а я сделаю
в возу снизу дырочку, чтобы кормить пана.
— Понимаю (вы, впрочем, не утруждайте себя: если хотите, то много и не говорите); понимаю, какие у вас вопросы
в ходу: нравственные, что ли? вопросы гражданина и человека? А вы их побоку; зачем они вам теперь-то? Хе, хе! Затем, что все еще и гражданин и человек? А
коли так, так и соваться не надо было; нечего не за свое
дело браться. Ну, застрелитесь; что, аль не хочется?
Но теперь, странное
дело,
в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно
коли воз застрянет
в грязи или
в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка.