Неточные совпадения
Превосходное имение его находилось сейчас же на выезде из нашего городка и граничило с
землей нашего знаменитого монастыря, с которым Петр Александрович, еще
в самых молодых
летах, как только получил наследство, мигом начал нескончаемый процесс за право каких-то ловель
в реке или порубок
в лесу, доподлинно не знаю, но начать процесс с «клерикалами» почел даже своею гражданскою и просвещенною обязанностью.
И вот так-то детки наши — то есть не ваши, а наши-с, детки презренных, но благородных нищих-с, — правду на
земле еще
в девять
лет от роду узнают-с.
Ибо ведь всю жизнь свою вспоминал неустанно, как продали его где-нибудь там
в горячей степи, у колодца, купцам, и как он, ломая руки, плакал и молил братьев не продавать его рабом
в чужую
землю, и вот, увидя их после стольких
лет, возлюбил их вновь безмерно, но томил их и мучил их, все любя.
И сколько же было идей на
земле,
в истории человеческой, которые даже за десять
лет немыслимы были и которые вдруг появлялись, когда приходил для них таинственный срок их, и проносились по всей
земле?
Кроткий отец иеромонах Иосиф, библиотекарь, любимец покойного, стал было возражать некоторым из злословников, что «не везде ведь это и так» и что не догмат же какой
в православии сия необходимость нетления телес праведников, а лишь мнение, и что
в самых даже православных странах, на Афоне например, духом тлетворным не столь смущаются, и не нетление телесное считается там главным признаком прославления спасенных, а цвет костей их, когда телеса их полежат уже многие
годы в земле и даже истлеют
в ней, «и если обрящутся кости желты, как воск, то вот и главнейший знак, что прославил Господь усопшего праведного; если же не желты, а черны обрящутся, то значит не удостоил такого Господь славы, — вот как на Афоне, месте великом, где издревле нерушимо и
в светлейшей чистоте сохраняется православие», — заключил отец Иосиф.
Неточные совпадения
Такая рожь богатая //
В тот
год у нас родилася, // Мы
землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с горькой думою: // Телега хлеб домой везет, // А сани — на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился
в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то
в Питере, // Да угодил
в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И за соху взялся. // С тех пор
лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком
земли отвалится, // Что на сохе присох…
В каком
году — рассчитывай, //
В какой
земле — угадывай, // На столбовой дороженьке // Сошлись семь мужиков: // Семь временнообязанных, // Подтянутой губернии, // Уезда Терпигорева, // Пустопорожней волости, // Из смежных деревень: // Заплатова, Дырявина, // Разутова, Знобишина, // Горелова, Неелова — // Неурожайка тож, // Сошлися — и заспорили: // Кому живется весело, // Вольготно на Руси?
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку
в нужном, решился я удалиться на несколько
лет в ту
землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой
земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Последствия этих заблуждений сказались очень скоро. Уже
в 1815
году в Глупове был чувствительный недород, а
в следующем
году не родилось совсем ничего, потому что обыватели, развращенные постоянной гульбой, до того понадеялись на свое счастие, что, не вспахав
земли, зря разбросали зерно по целине.