Перед Вихровым в это время стоял старик с седой бородой, в коротенькой черной поддевке и в солдатских, с
высокими голенищами, сапогах. Это был Симонов. Вихров, как тогда посылали его на службу, сейчас же распорядился, чтобы отыскали Симонова, которого он сделал потом управляющим над всем своим имением. Теперь он, по крайней мере, с полчаса разговаривал с своим старым приятелем, и все их объяснение больше состояло в том, что они говорили друг другу нежности.
В полумраке в дверях показалась фигура с растрепанными волосами, с истощенным лицом, в пальто сверху, а под ним в красной рубашке, в плисовых штанах и в козловых с
высокими голенищами сапогах.
Отцу-протопопу Туберозову он устроил в окне жестяной вентилатор; городскому голове сделал деревянную ногу, чтобы чистить на ней его
высокие голенища; кому полудил кастрюлю; кому спаял изломанные медные вещи, склеил разбитую посуду, и Старый Город не успел оглянуться, как Пизонский, в самое короткое время, прослыл в нем самым преполезным человеком.
Неточные совпадения
Дембицкий был человек необыкновенно толстый, в парадных случаях он надевал фрачный мундир, какой теперь можно видеть только в театре, когда дают «Ревизора»,
высокие сапоги с лакированными
голенищами и треуголку.
— Бахарев сидит вторым от края; справа от него помещаются четыре женщины и в конце их одна стоящая фигура мужеского рода; а слева сидит очень
высокий и очень тонкий человек, одетый совершенно так, как одеваются польские ксендзы: длинный черный сюртук до пят, черный двубортный жилет и черные панталоны, заправленные в
голенища козловых сапожек, а по жилету часовой шнурок, сплетенный из русых женских волос.
Одет был «по-дорожному», то есть шинель в рукава, а подпоясан широким кожаным лакированным поясом с пряжкой, при этом
высокие новые сапоги и панталоны в
голенищах.
Вероятно, он так давно уже воображал себе дорожного человека, а пояс и
высокие сапоги с блестящими гусарскими
голенищами, в которых он не умел ходить, припас еще несколько дней назад.
Бобров ходил взад и вперед по комнате, щелкал хлыстом по
голенищам высоких сапог и рассеянно слушал доктора. Горечь, осевшая ему на душу еще у Зиненок, до сих пор не могла успокоиться.