Неточные совпадения
Они
вышли из врат и направились лесом. Помещик Максимов, человек лет шестидесяти, не то что шел, а, лучше сказать,
почти бежал сбоку, рассматривая их всех
с судорожным, невозможным
почти любопытством. В глазах его было что-то лупоглазое.
В эти секунды, когда вижу, что шутка у меня не
выходит, у меня, ваше преподобие, обе щеки к нижним деснам присыхать начинают,
почти как бы судорога делается; это у меня еще
с юности, как я был у дворян приживальщиком и приживанием хлеб добывал.
К вечеру
вышла другая забота: доложили Федору Павловичу, что Григорий, который
с третьего дня расхворался, как раз совсем
почти слег, отнялась поясница.
Доктор
выходил из избы опять уже закутанный в шубу и
с фуражкой на голове. Лицо его было
почти сердитое и брезгливое, как будто он все боялся обо что-то запачкаться. Мельком окинул он глазами сени и при этом строго глянул на Алешу и Колю. Алеша махнул из дверей кучеру, и карета, привезшая доктора, подъехала к выходным дверям. Штабс-капитан стремительно выскочил вслед за доктором и, согнувшись,
почти извиваясь пред ним, остановил его для последнего слова. Лицо бедняка было убитое, взгляд испуганный...
И Алеша
с увлечением, видимо сам только что теперь внезапно попав на идею, припомнил, как в последнем свидании
с Митей, вечером, у дерева, по дороге к монастырю, Митя, ударяя себя в грудь, «в верхнюю часть груди», несколько раз повторил ему, что у него есть средство восстановить свою
честь, что средство это здесь, вот тут, на его груди… «Я подумал тогда, что он, ударяя себя в грудь, говорил о своем сердце, — продолжал Алеша, — о том, что в сердце своем мог бы отыскать силы, чтобы
выйти из одного какого-то ужасного позора, который предстоял ему и о котором он даже мне не смел признаться.
Призвали наконец и доктора, который своим появлением только напугал больную. Это был один из тех неумелых и неразвитых захолустных врачей, которые из всех затруднений
выходили с честью при помощи формулы: в известных случаях наша наука бессильна. Эту формулу высказал он и теперь: высказал самоуверенно, безапелляционно и, приняв из рук Степаниды Михайловны (на этот раз трезвой) красную ассигнацию, уехал обратно в город.
Вопрос этот сначала словно ошеломил собеседников, так что последовала короткая пауза, во время которой Павел Матвеич, чтоб скрыть свое смущение, поворотился боком к окну и попробовал засвистать. Но Василий Иваныч, по-видимому, довольно твердо помнил, что главная обязанность культурного человека состоит в том, чтобы
выходить с честью из всякого затруднения, и потому колебался недолго.
Однако не вдруг и не без труда досталось ему это завидное положение. Он, как говорят его почтенные сограждане, произошел всю механику жизни и
вышел с честью из всех потасовок, которыми судьбе угодно было награждать его.
— Да погоди же голову-то терять, — возразил Он мне спокойно, — ведь это еще не последнее слово. Балалайкин женат — в этом, конечно, сомневаться нельзя; но разве ты не чувствуешь, что тут сквозит какая-то тайна, которая, я уверен, в конце концов даст нам возможность
выйти с честью из нашего положения.
Неточные совпадения
Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада
почти постоянно смешивались
с глуповскими, и из этого
выходили беспрестанные пререкания.
Но ему во всё это время было неловко и досадно, он сам не знал отчего: оттого ли, что ничего не
выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся», или от чего-нибудь другого. Когда же наконец Болгаринов
с чрезвычайною учтивостью принял его, очевидно торжествуя его унижением, и
почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился как можно скорее забыть это. И, теперь только вспомнив, покраснел.
А счастье было так возможно, // Так близко!.. Но судьба моя // Уж решена. Неосторожно, // Быть может, поступила я: // Меня
с слезами заклинаний // Молила мать; для бедной Тани // Все были жребии равны… // Я
вышла замуж. Вы должны, // Я вас прошу, меня оставить; // Я знаю: в вашем сердце есть // И гордость, и прямая
честь. // Я вас люблю (к чему лукавить?), // Но я другому отдана; // Я буду век ему верна».
Стараясь быть незамеченным, я шмыгнул в дверь залы и
почел нужным прохаживаться взад и вперед, притворившись, что нахожусь в задумчивости и совсем не знаю о том, что приехали гости. Когда гости
вышли на половину залы, я как будто опомнился, расшаркался и объявил им, что бабушка в гостиной. Г-жа Валахина, лицо которой мне очень понравилось, в особенности потому, что я нашел в нем большое сходство
с лицом ее дочери Сонечки, благосклонно кивнула мне головой.
Сердце у него было довольно мягкое, но речь весьма самоуверенная, а иной раз чрезвычайно даже заносчивая, — что, в сравнении
с фигуркой его,
почти всегда
выходило смешно.