Неточные совпадения
Наступило опять молчание. Промолчали чуть не с минуту. Иван Федорович знал, что он должен был сейчас
встать и рассердиться, а Смердяков стоял
пред ним и как бы ждал: «А вот посмотрю я, рассердишься ты или нет?» Так по крайней мере представлялось Ивану Федоровичу. Наконец он качнулся, чтобы
встать. Смердяков точно поймал мгновенье.
— Естем до живего доткнентным! (Я оскорблен до последней степени!) — раскраснелся вдруг маленький пан как рак и живо, в страшном негодовании, как бы не желая больше ничего слушать, вышел из комнаты. За ним, раскачиваясь, последовал и Врублевский, а за ними уж и Митя, сконфуженный и опешенный. Он боялся Грушеньки, он предчувствовал, что пан сейчас раскричится. Так и случилось. Пан вошел в залу и театрально
встал пред Грушенькой.
Выслушав это, Катерина Ивановна молча
встала с места, пошла к своему письменному столу, отперла стоявшую на нем шкатулку, вынула какую-то бумажку и положила ее
пред Иваном.
Но все казалось ненужным, а жизнь
вставала пред ним, точно лес, в котором он должен был найти свою тропу к свободе от противоречий, от разлада с самим собою.
Она бросилась под ноги взвившегося коня,
встала пред ним крестом; конь жалобно заржал, потянулся к ней, косясь на пламя.
Была она очень красива, и Кожемякин видел, что она сама знает это. Обрадованный тем, что всё обещает кончиться хорошо, без скандала, тронутый её простыми словами, увлечённый красотой, он
встал пред нею, веско и серьёзно сказав:
Через день собралось наше общество рабочих. Чиротта
встал пред ними, обвиняемый в клевете на женщину, и старик Джакомо Фаска, кузнец, сказал весьма недурно:
Неточные совпадения
Но за то, как только она думала о будущем с Вронским,
пред ней
вставала перспектива блестяще-счастливая; с Левиным же будущность представлялась туманною.
Весь длинный трудовой день не оставил в них другого следа, кроме веселости. Перед утреннею зарей всё затихло. Слышались только ночные звуки неумолкаемых в болоте лягушек и лошадей, фыркавших по лугу в поднявшемся
пред утром тумане. Очнувшись, Левин
встал с копны и, оглядев звезды, понял, что прошла ночь.
— Нет, это становится невыносимо! — вскрикнул Вронский,
вставая со стула. И, остановившись
пред ней, он медленно выговорил: — Для чего ты испытываешь мое терпение? — сказал он с таким видом, как будто мог бы сказать еще многое, но удерживался. — Оно имеет пределы.
К десяти часам, когда она обыкновенно прощалась с сыном и часто сама,
пред тем как ехать на бал, укладывала его, ей стало грустно, что она так далеко от него; и о чем бы ни говорили, она нет-нет и возвращалась мыслью к своему кудрявому Сереже. Ей захотелось посмотреть на его карточку и поговорить о нем. Воспользовавшись первым предлогом, она
встала и своею легкою, решительною походкой пошла за альбомом. Лестница наверх в ее комнату выходила на площадку большой входной теплой лестницы.
— Я не верю, не верю, не могу верить этому! — сжимая
пред собой свои костлявые руки, с энергичным жестом проговорила Долли. Она быстро
встала и положила свою руку на рукав Алексея Александровича. — Нам помешают здесь. Пойдемте сюда, пожалуйста.