— Мама, окрести его,
благослови его, поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя лицом, вдруг стала бить себя кулаком в грудь. Гроб понесли дальше. Ниночка в последний раз прильнула губами к устам покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из дому, обратился было к квартирной хозяйке с просьбой присмотреть за оставшимися, но та и договорить не дала...
Неточные совпадения
Старец говорил с ними, читал над ними краткую молитву,
благословлял и отпускал их.
Он пошел из кельи, Алеша и послушник бросились, чтобы свести его с лестницы. Алеша задыхался, он рад был уйти, но рад был и тому, что старец не обижен и весел. Старец направился к галерее, чтобы
благословить ожидавших его. Но Федор Павлович все-таки остановил его в дверях кельи.
Старец стал на верхней ступеньке, надел эпитрахиль и начал
благословлять теснившихся к нему женщин.
Многие из теснившихся к нему женщин заливались слезами умиления и восторга, вызванного эффектом минуты; другие рвались облобызать хоть край одежды его, иные что-то причитали. Он
благословлял всех, а с иными разговаривал. Кликушу он уже знал, ее привели не издалека, из деревни всего верст за шесть от монастыря, да и прежде ее водили к нему.
—
Благослови Господь вас обеих, и тебя и младенца Лизавету. Развеселила ты мое сердце, мать. Прощайте, милые, прощайте, дорогие, любезные.
Он всех
благословил и глубоко всем поклонился.
— Lise, Lise,
благословите же ее,
благословите! — вдруг вспорхнулась она вся.
И она вдруг, не выдержав, закрыла лицо рукой и рассмеялась ужасно, неудержимо, своим длинным, нервным, сотрясающимся и неслышным смехом. Старец выслушал ее улыбаясь и с нежностью
благословил; когда же она стала целовать его руку, то вдруг прижала ее к глазам своим и заплакала...
— Если не может решиться в положительную, то никогда не решится и в отрицательную, сами знаете это свойство вашего сердца; и в этом вся мука его. Но благодарите Творца, что дал вам сердце высшее, способное такою мукой мучиться, «горняя мудрствовати и горних искати, наше бо жительство на небесех есть». Дай вам Бог, чтобы решение сердца вашего постигло вас еще на земле, и да
благословит Бог пути ваши!
—
Благословите здесь остаться, — просящим голосом вымолвил Алеша.
Старец поднял руку
благословить.
— Я жених, формальный и благословенный, произошло все в Москве, по моем приезде, с парадом, с образами, и в лучшем виде. Генеральша
благословила и — веришь ли, поздравила даже Катю: ты выбрала, говорит, хорошо, я вижу его насквозь. И веришь ли, Ивана она невзлюбила и не поздравила. В Москве же я много и с Катей переговорил, я ей всего себя расписал, благородно, в точности, в искренности. Все выслушала...
Старец разрешал, мирил, наставлял, налагал покаяние,
благословлял и отпускал.
—
Благословляя да благословишися, садись подле. Откулева занесло?
Я ведь не просил его нисколько, а он сам мне торжественно ее передал и
благословил.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил
благословляя.
Толпа моментально, вся как один человек, склоняется головами до земли пред старцем инквизитором, тот молча
благословляет народ и проходит мимо.
Знай, что и я был в пустыне, что и я питался акридами и кореньями, что и я
благословлял свободу, которою ты
благословил людей, и я готовился стать в число избранников твоих, в число могучих и сильных с жаждой «восполнить число».
Много несчастий принесет тебе жизнь, но ими-то ты и счастлив будешь, и жизнь
благословишь, и других
благословить заставишь — что важнее всего.
Милые мои, чего мы ссоримся, друг пред другом хвалимся, один на другом обиды помним: прямо в сад пойдем и станем гулять и резвиться, друг друга любить и восхвалять, и целовать, и жизнь нашу
благословлять».
Вспоминая тех, разве можно быть счастливым в полноте, как прежде, с новыми, как бы новые ни были ему милы?» Но можно, можно: старое горе великою тайной жизни человеческой переходит постепенно в тихую умиленную радость; вместо юной кипучей крови наступает кроткая ясная старость:
благословляю восход солнца ежедневный, и сердце мое по-прежнему поет ему, но уже более люблю закат его, длинные косые лучи его, а с ними тихие, кроткие, умиленные воспоминания, милые образы изо всей долгой и благословенной жизни — а надо всем-то правда Божия, умиляющая, примиряющая, всепрощающая!
Благослови Господь юность!
Но я замолчал и вскорости из города совсем выбыл, а через пять месяцев удостоился Господом Богом стать на путь твердый и благолепный,
благословляя перст невидимый, мне столь явно сей путь указавший.
Подвел ко мне деток: «
Благословите, батюшка».
— «Мне ли
благословлять, — отвечаю ему, — инок я простой и смиренный, Бога о них помолю, а о тебе, Афанасий Павлович, и всегда, на всяк день, с того самого дня, Бога молю, ибо с тебя, говорю, все и вышло».
Вы будете помогать бедным, а те вас
благословлять.
Благословляю творение, сейчас готов Бога
благословить и его творение, но… надо истребить одно смрадное насекомое, чтобы не ползало, другим жизни не портило…
— Но в целом все-таки
благословите жизнь.
И я обнял его и
благословил.
— Как же, а я приказал самовар. Я, признаться сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена на сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка, да
благословит вас Бог, а письмо-то председателю вы отдайте. Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. Как же! были с ним однокорытниками!
Но здесь с победою поздравим // Татьяну милую мою // И в сторону свой путь направим, // Чтоб не забыть, о ком пою… // Да кстати, здесь о том два слова: // Пою приятеля младого // И множество его причуд. //
Благослови мой долгий труд, // О ты, эпическая муза! // И, верный посох мне вручив, // Не дай блуждать мне вкось и вкрив. // Довольно. С плеч долой обуза! // Я классицизму отдал честь: // Хоть поздно, а вступленье есть.