Неточные совпадения
Как бы там ни было, молодой человек не потерялся нисколько и добился-таки работы, сперва уроками в двугривенный, а потом
бегая по редакциям газет и доставляя статейки в десять строчек об уличных происшествиях,
за подписью «Очевидец».
Григорий бросился к Марфе Игнатьевне и послал ее к Лизавете помогать, а сам
сбегал за старухой повитухой, мещанкой, кстати недалеко жившею.
— Держи, держи его! — завопил он и ринулся вслед
за Дмитрием Федоровичем. Григорий меж тем поднялся с полу, но был еще как бы вне себя. Иван Федорович и Алеша побежали вдогонку
за отцом. В третьей комнате послышалось, как вдруг что-то упало об пол, разбилось и зазвенело: это была большая стеклянная ваза (не из дорогих) на мраморном пьедестале, которую,
пробегая мимо, задел Дмитрий Федорович.
За два же дня до ее кончины
сбежал и проживал где-то в городе в неизвестных местах.
Ему вдруг представился сад, ход
за садом, у отца в доме таинственно отворяется дверь, а в дверь
пробегает Грушенька…
Он взял короче, сад был ему, видимо, знакомее, чем бегущему; тот же направлялся к бане,
пробежал за баню, бросился к стене…
Но в своей горячей речи уважаемый мой противник (и противник еще прежде, чем я произнес мое первое слово), мой противник несколько раз воскликнул: „Нет, я никому не дам защищать подсудимого, я не уступлю его защиту защитнику, приехавшему из Петербурга, — я обвинитель, я и защитник!“ Вот что он несколько раз воскликнул и, однако же, забыл упомянуть, что если страшный подсудимый целые двадцать три года столь благодарен был всего только
за один фунт орехов, полученных от единственного человека, приласкавшего его ребенком в родительском доме, то, обратно, не мог же ведь такой человек и не помнить, все эти двадцать три года, как он
бегал босой у отца „на заднем дворе, без сапожек, и в панталончиках на одной пуговке“, по выражению человеколюбивого доктора Герценштубе.
Наконец я ей сказал: «Хочешь, пойдем прогуляться на вал? погода славная!» Это было в сентябре; и точно, день был чудесный, светлый и не жаркий; все горы видны были как на блюдечке. Мы пошли, походили по крепостному валу взад и вперед, молча; наконец она села на дерн, и я сел возле нее. Ну, право, вспомнить смешно: я
бегал за нею, точно какая-нибудь нянька.
Два дня ему казались новы // Уединенные поля, // Прохлада сумрачной дубровы, // Журчанье тихого ручья; // На третий роща, холм и поле // Его не занимали боле; // Потом уж наводили сон; // Потом увидел ясно он, // Что и в деревне скука та же, // Хоть нет ни улиц, ни дворцов, // Ни карт, ни балов, ни стихов. // Хандра ждала его на страже, // И
бегала за ним она, // Как тень иль верная жена.
Но так как она не уходила и все стояла, то я, схватив шубу и шапку, вышел сам, оставив ее среди комнаты. В комнате же моей не было никаких писем и бумаг, да я и прежде никогда почти не запирал комнату, уходя. Но я не успел еще дойти до выходной двери, как с лестницы
сбежал за мною, без шляпы и в вицмундире, хозяин мой, Петр Ипполитович.
Сторожа, встревоженные Язем и Вяхирем, следили за ними, мы собирались у заранее назначенного штабеля, выбирали себе поноски, и, пока быстроногие товарищи дразнят сторожей, заставляя их
бегать за собою, мы отправляемся назад.
Неточные совпадения
Свалив беду на лешего, // Под лесом при дороженьке // Уселись мужики. // Зажгли костер, сложилися, //
За водкой двое
сбегали, // А прочие покудова // Стаканчик изготовили, // Бересты понадрав. // Приспела скоро водочка. // Приспела и закусочка — // Пируют мужички!
В день Симеона батюшка // Сажал меня на бурушку // И вывел из младенчества // По пятому годку, // А на седьмом
за бурушкой // Сама я в стадо
бегала, // Отцу носила завтракать, // Утяточек пасла.
Случилось дело дивное: // Пастух ушел; Федотушка // При стаде был один. // «Сижу я, — так рассказывал // Сынок мой, — на пригорочке, // Откуда ни возьмись — // Волчица преогромная // И хвать овечку Марьину! // Пустился я
за ней, // Кричу, кнутищем хлопаю, // Свищу, Валетку уськаю… // Я
бегать молодец, // Да где бы окаянную // Нагнать, кабы не щенная: // У ней сосцы волочились, // Кровавым следом, матушка. //
За нею я гнался!
Все изменилось с этих пор в Глупове. Бригадир, в полном мундире, каждое утро
бегал по лавкам и все тащил, все тащил. Даже Аленка начала походя тащить, и вдруг ни с того ни с сего стала требовать, чтоб ее признавали не
за ямщичиху, а
за поповскую дочь.
Шкафы и комоды были раскрыты; два раза
бегали в лавочку
за бечевками; по полу валялась газетная бумага.