Неточные совпадения
Костюм был изящен и характерен: длиннополый черный сюртук, почти доверху застегнутый, но щегольски сидевший; мягкая шляпа (летом соломенная)
с широкими
полями; галстук белый, батистовый,
с большим узлом и висячими концами; трость
с серебряным набалдашником, при этом волосы до плеч.
Та
с жаром приняла его, но он и тут постыдно обманул ее ожидания: просидел всего пять минут, молча, тупо уставившись в землю и глупо улыбаясь, и вдруг, не дослушав ее и на самом интересном месте разговора, встал, поклонился как-то боком, косолапо, застыдился в прах, кстати уж задел и грохнул об
пол ее дорогой наборный рабочий столик, разбил его и вышел, едва живой от позора.
— Я про Кириллова. Мы
с ним там четыре месяца в избе на
полу пролежали.
Ну тут-то без работы мы и пролежали
с Кирилловым в городишке на
полу четыре месяца рядом; он об одном думал, а я о другом.
— Двадцать рублей, сударыня, — вскочил он вдруг
с пачкой в руках и со вспотевшим от страдания лицом; заметив на
полу вылетевшую бумажку, он нагнулся было поднять ее, но, почему-то устыдившись, махнул рукой.
— Теплый, горячий даже, —
с удовольствием подтвердил Кириллов, — садитесь: вы грязны, ничего;
пол я потом мокрою тряпкой.
— Наконец-то-с! — затоптался и засуетился капитан Лебядкин, — это был он, — пожалуйте зонтичек; очень мокро-с; я его разверну здесь на
полу в уголку, милости просим, милости просим.
Вон, поверите ли-с, у капитана Лебядкина-с, где сейчас изволили посещать-с, когда еще они до вас проживали у Филиппова-с, так иной раз дверь всю ночь настежь не запертая стоит-с, сам спит пьян мертвецки, а деньги у него изо всех карманов на
пол сыплются.
Третий вдруг брякнул: почему у нас так часто стали вешаться и застреливаться, — точно
с корней соскочили, точно
пол из-под ног у всех выскользнул?
— И котлетку, и кофею, и вина прикажите еще прибавить, я проголодался, — отвечал Петр Степанович,
с спокойным вниманием рассматривая костюм хозяина. Господин Кармазинов был в какой-то домашней куцавеечке на вате, вроде как бы жакеточки,
с перламутровыми пуговками, но слишком уж коротенькой, что вовсе и не шло к его довольно сытенькому брюшку и к плотно округленным частям начала его ног; но вкусы бывают различны. На коленях его был развернут до
полу шерстяной клетчатый плед, хотя в комнате было тепло.
Петр Степанович прошел сперва к Кириллову. Тот был, по обыкновению, один и в этот раз проделывал среди комнаты гимнастику, то есть, расставив ноги, вертел каким-то особенным образом над собою руками. На
полу лежал мяч. На столе стоял неприбранный утренний чай, уже холодный. Петр Степанович постоял
с минуту на пороге.
Я припоминаю в то утро погоду: был холодный и ясный, но ветреный сентябрьский день; пред зашедшим за дорогу Андреем Антоновичем расстилался суровый пейзаж обнаженного
поля с давно уже убранным хлебом; завывавший ветер колыхал какие-нибудь жалкие остатки умиравших желтых цветочков…
Двадцать лет назад, накануне войны
с пол-Европой, Россия стояла идеалом в глазах всех статских и тайных советников.
Мне тотчас рассказали, что капитана нашли
с перерезанным горлом, на лавке, одетого, и что зарезали его, вероятно, мертвецки пьяного, так что он и не услышал, а крови из него вышло «как из быка»; что сестра его Марья Тимофеевна вся «истыкана» ножом, а лежала на
полу в дверях, так что, верно, билась и боролась
с убийцей уже наяву.
Шляпа
с широкими
полями, гарусный шарф, плотно обматывавший шею, палка в правой руке, а в левой чрезвычайно маленький, но чрезмерно туго набитый саквояж довершали костюм.
Его можно так сложить и приладить на
полу с разряженным револьвером в руке, что непременно подумают, что он сам…
Начал он чуть не
с детства, когда «
с свежею грудью бежал по
полям»; через час только добрался до своих двух женитьб и берлинской жизни.
Часам к трем пополуночи ему стало легче; он привстал, спустил ноги
с постели и, не думая ни о чем, свалился пред нею на
пол.
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег
с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
В середине рассказа старика об его знакомстве с Свияжским ворота опять заскрипели, и на двор въехали работники
с поля с сохами и боронами. Запряженные в сохи и бороны лошади были сытые и крупные. Работники, очевидно, были семейные: двое были молодые, в ситцевых рубахах и картузах; другие двое были наемные, в посконных рубахах, — один старик, другой молодой малый. Отойдя от крыльца, старик подошел к лошадям и принялся распрягать.
Неточные совпадения
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы
с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого
полета, черт побери! Постой же, теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на
пол, но
с почтением поддерживается чиновниками.)
Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинскии и Бобчинский
с пластырем на носу. Городничий указывает квартальным на
полу бумажку — они бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.
Аммос Федорович (потерявшись и роняя на
пол ассигнации).Ничего-с.
Сбежал
с кафедры и что силы есть хвать стулом об
пол.