Неточные совпадения
— Говорил. От меня не прячется. На всё готовая личность, на всё; за деньги разумеется, но
есть и убеждения, в своем роде конечно. Ах да, вот и опять кстати: если вы давеча серьезно о том
замысле, помните, насчет Лизаветы Николаевны, то возобновляю вам еще раз, что и я тоже на всё готовая личность, во всех родах, каких угодно, и совершенно к вашим услугам… Что это, вы за палку хватаетесь? Ах нет, вы не за палку… Представьте, мне показалось, что вы палку ищете?
У Петра Степановича действительно
были некоторые
замыслы на родителя.
Она питала
замыслы, она решительно хотела управлять губернией, мечтала
быть сейчас же окруженною, выбрала направление.
— Он
был лишь доцентом, всего лишь доцентом, и по чину всего только коллежский асессор при отставке, — ударял он себя рукой в грудь, — знаков отличия не имеет, уволен из службы по подозрению в
замыслах против правительства. Он состоял под тайным надзором и, несомненно, еще состоит. И ввиду обнаружившихся теперь беспорядков вы, несомненно, обязаны долгом. Вы же, наоборот, упускаете ваше отличие, потворствуя настоящему виновнику.
Узнав, что Петр Степанович опять надул его и так грубо над ним насмеялся, что ей он открыл гораздо больше и прежде, чем ему, и что, наконец, может
быть, сам-то Петр Степанович и
есть главный зачинщик всех преступных
замыслов, — он пришел в исступление.
С месяц назад, еще под первым обаянием великого
замысла, она лепетала о своем празднике первому встречному, а о том, что у нее
будут провозглашены тосты, послала даже в одну из столичных газет.
Так мучился он, трепеща пред неизбежностью
замысла и от своей нерешительности. Наконец взял свечу и опять подошел к дверям, приподняв и приготовив револьвер; левою же рукой, в которой держал свечу, налег на ручку замка. Но вышло неловко: ручка щелкнула, призошел звук и скрип. «Прямо выстрелит!» — мелькнуло у Петра Степановича. Изо всей силы толкнул он ногой дверь, поднял свечу и выставил револьвер; но ни выстрела, ни крика… В комнате никого не
было.
Неточные совпадения
Может
быть, так и разрешилось бы это дело исподволь, если б мирному исходу его не помешали
замыслы некоторых беспокойных честолюбцев, которые уже и в то время
были известны под именем"крайних".
Очень рад; я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь.
Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и
замыслов, — вот что я называю жизнью.
Стреляясь при обыкновенных условиях, он мог целить мне в ногу, легко меня ранить и удовлетворить таким образом свою месть, не отягощая слишком своей совести; но теперь он должен
был выстрелить на воздух, или сделаться убийцей, или, наконец, оставить свой подлый
замысел и подвергнуться одинаковой со мною опасности.
Во власти такого чувства
был теперь Грэй; он мог бы, правда, сказать: «Я жду, я вижу, я скоро узнаю…» — но даже эти слова равнялись не большему, чем отдельные чертежи в отношении архитектурного
замысла.
Конечно, если бы даже целые годы приходилось ему ждать удобного случая, то и тогда, имея
замысел, нельзя
было рассчитывать наверное на более очевидный шаг к успеху этого
замысла, как тот, который представлялся вдруг сейчас. Во всяком случае, трудно
было бы узнать накануне и наверно, с большею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов и разыскиваний, что завтра, в таком-то часу, такая-то старуха, на которую готовится покушение,
будет дома одна-одинехонька.