Неточные совпадения
Действительно, Варвара Петровна наверно и весьма часто его ненавидела; но он одного только в ней не приметил до самого конца,
того, что стал наконец для нее ее сыном, ее
созданием, даже, можно сказать, ее изобретением, стал плотью от плоти ее, и что она держит и содержит его вовсе не из одной только «зависти к его талантам».
— Не шутили! В Америке я лежал три месяца на соломе, рядом с одним… несчастным, и узнал от него, что в
то же самое время, когда вы насаждали в моем сердце бога и родину, — в
то же самое время, даже, может быть, в
те же самые дни, вы отравили сердце этого несчастного, этого маньяка, Кириллова, ядом… Вы утверждали в нем ложь и клевету и довели разум его до исступления… Подите взгляните на него теперь, это ваше
создание… Впрочем, вы видели.
Бог, когда мир создавал,
то в конце каждого дня
создания говорил: «Да, это правда, это хорошо».
— «И ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало
создания божия. Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если б ты был холоден или горяч! Но поелику ты тепл, а не горяч и не холоден,
то извергну тебя из уст моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател, и ни в чем не имею нужды, а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг».
Здесь сила сознательной решимости проглядывает в каждом слове; все существо этой девушки не придавлено и не убито; напротив, оно возвышено, просветлено
созданием того добра, которое она приносит, отказываясь от прав своих на Беневоленского.
Неточные совпадения
Сверх
того, он уже потому чувствовал себя беззащитным перед демагогами, что последние, так сказать, считали его своим
созданием и в этом смысле действовали до крайности ловко.
— Ну, уж извини меня. Ты знаешь, для меня все женщины делятся на два сорта…
то есть нет… вернее: есть женщины, и есть… Я прелестных падших
созданий не видал и не увижу, а такие, как
та крашеная Француженка у конторки, с завитками, — это для меня гадины, и все падшие — такие же.
Хотя в ее косвенных взглядах я читал что-то дикое и подозрительное, хотя в ее улыбке было что-то неопределенное, но такова сила предубеждений: правильный нос свел меня с ума; я вообразил, что нашел Гётеву Миньону, это причудливое
создание его немецкого воображения, — и точно, между ими было много сходства:
те же быстрые переходы от величайшего беспокойства к полной неподвижности,
те же загадочные речи,
те же прыжки, странные песни…
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без
того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи —
создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие;
тот, в чьей голове родилось больше идей,
тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье,
то непременно умрет; пропустит мимо
создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на
то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит в грош докторов, а кончится
тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.