Неточные совпадения
— Капитаном прозывается,
человек, надо бы так сказать, неосторожный. А это, уж за верное, их сестрица. Она,
полагать надо, из-под надзору теперь ушла, — сбавив голос, проговорил Никон Семеныч и значительно взглянул на Варвару Петровну.
— C’est un homme malhonnête et je crois même que c’est un forçat évadé ou quelque chose dans ce genre, [Это
человек бесчестный, и я
полагаю даже, что он беглый каторжник или что-то в этом роде (фр.).] — пробормотал опять Степан Трофимович, опять покраснел и опять оборвался.
Одним словом,
положим, всё это с его стороны баловство, фантазия преждевременно уставшего
человека, — пусть даже, наконец, как говорил Кириллов, это был новый этюд пресыщенного
человека с целью узнать, до чего можно довести сумасшедшую калеку.
— Не выкидывайте, зачем? — остановил Николай Всеволодович. — Он денег стоит, а завтра
люди начнут говорить, что у Шатова под окном валяются револьверы.
Положите опять, вот так, садитесь. Скажите, зачем вы точно каетесь предо мной в вашей мысли, что я приду вас убить? Я и теперь не мириться пришел, а говорить о необходимом. Разъясните мне, во-первых, вы меня ударили не за связь мою с вашею женой?
— А я думал, если
человек два дня сряду за полночь читает вам наедине свой роман и хочет вашего мнения, то уж сам по крайней мере вышел из этих официальностей… Меня Юлия Михайловна принимает на короткой ноге; как вас тут распознаешь? — с некоторым даже достоинством произнес Петр Степанович. — Вот вам кстати и ваш роман, —
положил он на стол большую, вескую, свернутую в трубку тетрадь, наглухо обернутую синею бумагой.
Одним словом, было видно
человека прямого, но неловкого и неполитичного, от избытка гуманных чувств и излишней, может быть, щекотливости, главное,
человека недалекого, как тотчас же с чрезвычайною тонкостью оценил фон Лембке и как давно уже об нем
полагал, особенно когда в последнюю неделю, один в кабинете, по ночам особенно, ругал его изо всех сил про себя за необъяснимые успехи у Юлии Михайловны.
Ну,
положим, умные
люди не веруют, так ведь это от ума, а ты-то, говорю, пузырь, ты что в боге понимаешь?
— Vous me mettez avec ces gens-là! [Вы меня ставите на одну доску с этими
людьми! (фр.)] Неужто вы
полагаете, что я могу быть с этими подлецами, с подметчиками, с моим сынком Петром Степановичем, avec ces esprits-forts de la lâcheté! [с этими вольнодумцами от подлости! (фр.)] О боже!
Что же до
людей поэтических, то предводительша, например, объявила Кармазинову, что она после чтения велит тотчас же вделать в стену своей белой залы мраморную доску с золотою надписью, что такого-то числа и года, здесь, на сем месте, великий русский и европейский писатель,
кладя перо, прочел «Merci» и таким образом в первый раз простился с русскою публикой в лице представителей нашего города, и что эту надпись все уже прочтут на бале, то есть всего только пять часов спустя после того, как будет прочитано «Merci».
Подскакал офицер и, размахивая рукой в белой перчатке, закричал на Инокова, Иноков присел, осторожно
положил человека на землю, расправил руки, ноги его и снова побежал к обрушенной стене; там уже копошились солдаты, точно белые, мучные черви, туда осторожно сходились рабочие, но большинство их осталось сидеть и лежать вокруг Самгина; они перекликались излишне громко, воющими голосами, и особенно звонко, по-бабьи звучал один голос:
— А как же, — отвечал Артемий. — Есть клады, самим Господом положенные, — те даются человеку, кого Бог благословит… А где, в котором месте, те Божьи клады положены, никому не ведомо. Кому Господь захочет богатство даровать, тому тайну свою и откроет. А иные
клады людьми положены, и к ним приставлена темная сила. Об этих кладах записи есть: там прописано, где клад зарыт, каким видом является и каким зароком положен… Эти клады страшные…
«Где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше», — сказано в евангелии. Если сокровищем своим человек будет считать свое тело, он и будет полагать свои силы на то, чтобы у него для тела были вкусные кушанья, покойные помещения, красивая одежда и всякие удовольствия. А чем больше
полагает человек свои силы на тело, тем меньше у него останется их для жизни духовной.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Без наук
люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь
положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
Софья. Мне казалось, дядюшка, что все
люди согласились, в чем
полагать свое счастье. Знатность, богатство…
2. Начинку всякий да употребляет по состоянию. Тако: поймав в реке рыбу —
класть; изрубив намелко скотское мясо —
класть же; изрубив капусту — тоже
класть.
Люди неимущие да
кладут требуху.
Вольнодумцы, конечно, могут (под личною, впрочем, за сие ответственностью)
полагать, что пред лицом законов естественных все равно, кованая ли кольчуга или кургузая кучерская поддевка облекают начальника, но в глазах
людей опытных и серьезных материя сия всегда будет пользоваться особливым перед всеми другими предпочтением.
— Конституция, доложу я вам, почтеннейшая моя Марфа Терентьевна, — говорил он купчихе Распоповой, — вовсе не такое уж пугало, как
люди несмысленные о сем
полагают. Смысл каждой конституции таков: всякий в дому своем благополучно да почивает! Что же тут, спрашиваю я вас, сударыня моя, страшного или презорного? [Презорный — презирающий правила или законы.]