Неточные совпадения
— Николай Всеволодович, —
повторила она, отчеканивая слова твердым голосом, в котором зазвучал грозный
вызов, — прошу вас, скажите сейчас же, не сходя с этого места: правда ли, что эта несчастная, хромая женщина, — вот она, вон там, смотрите на нее! — правда ли, что она… законная жена ваша?
Еще раз
повторяю: я и тогда считал его и теперь считаю (когда уже всё кончено) именно таким человеком, который, если бы получил удар в лицо или подобную равносильную обиду, то немедленно убил бы своего противника, тотчас же, тут же на месте и без
вызова на дуэль.
«А когда после? — спрашивала она себя, медленно возвращаясь наверх. — Найду ли я силы написать ему сегодня до вечера? И что напишу? Все то же: „Не могу, ничего не хочу, не осталось в сердце ничего…“ А завтра он будет ждать там, в беседке. Обманутое ожидание раздражит его, он
повторит вызов выстрелами, наконец, столкнется с людьми, с бабушкой!.. Пойти самой, сказать ему, что он поступает „нечестно и нелогично“… Про великодушие нечего ему говорить: волки не знают его!..»
Неточные совпадения
Юрин играл,
повторяя одни и те же аккорды, и от повторения сила их мрачности как будто росла, угнетая Самгина,
вызывая в нем ощущение усталости. А Таисья ожесточенно упрекала:
— Нет, не нахожу смешным, —
повторил он ужасно серьезно, — не можете же вы не ощущать в себе крови своего отца?.. Правда, вы еще молоды, потому что… не знаю… кажется, не достигшему совершенных лет нельзя драться, а от него еще нельзя принять
вызов… по правилам… Но, если хотите, тут одно только может быть серьезное возражение: если вы делаете
вызов без ведома обиженного, за обиду которого вы
вызываете, то тем самым выражаете как бы некоторое собственное неуважение ваше к нему, не правда ли?
Он пробыл у нас целый день. Гаврило пытался
вызвать его на шутки, но Иван так тоскливо взглянул на него при этом напоминании, что оставалось только вместе с ним мысленно
повторить: умирать надо.
Убеждение в чем? (О, как мучила князя чудовищность, «унизительность» этого убеждения, «этого низкого предчувствия», и как обвинял он себя самого!) Скажи же, если смеешь, в чем? — говорил он беспрерывно себе, с упреком и с
вызовом. — Формулируй, осмелься выразить всю свою мысль, ясно, точно, без колебания! О, я бесчестен! —
повторял он с негодованием и с краской в лице, — какими же глазами буду я смотреть теперь всю жизнь на этого человека! О, что за день! О боже, какой кошмар!
Перед ним неотвязно стояла вся одна и та же картина рокового дня, и он
повторял ее про себя тысячи раз,
вызывая в памяти мельчайшие подробности.