Неточные совпадения
Не только «вихря», но даже и «обстоятельств» совсем потом
не оказалось, по крайней
мере в этом случае.
Он
не был бы сам собою, если бы обошелся без дешевенького, каламбурного вольнодумства, так процветавшего
в его время, по крайней
мере теперь утешил себя каламбурчиком, но ненадолго.
Кончилось тем, что когда Николаю Всеволодовичу пришлось тогда отправляться сюда, он, уезжая, распорядился о ее содержании и, кажется, довольно значительном ежегодном пенсионе, рублей
в триста по крайней
мере, если
не более.
Прошло восемь дней. Теперь, когда уже всё прошло и я пишу хронику, мы уже знаем,
в чем дело; но тогда мы еще ничего
не знали, и естественно, что нам представлялись странными разные вещи. По крайней
мере мы со Степаном Трофимовичем
в первое время заперлись и с испугом наблюдали издали. Я-то кой-куда еще выходил и по-прежнему приносил ему разные вести, без чего он и пробыть
не мог.
Кириллов присел на корточки пред своим чемоданом
в углу, всё еще
не разобранным, но из которого вытаскивались вещи по
мере надобности. Он вытащил со дна ящик пальмового дерева, внутри отделанный красным бархатом, и из него вынул пару щегольских, чрезвычайно дорогих пистолетов.
— Чего, однако же, вы хотите? — возвысил наконец голос Николай Всеволодович. — Я полчаса просидел под вашим кнутом, и по крайней
мере вы бы могли отпустить меня вежливо… если
в самом деле
не имеете никакой разумной цели поступать со мной таким образом.
Артемий Павлович, богатейший помещик нашей губернии, даже
не так много и потерявший после манифеста, мало того, сам способный убедиться
в гуманности
меры и почти понять экономические выгоды реформы, вдруг почувствовал себя, с появления манифеста, как бы лично обиженным.
— Вот люди! — обратился вдруг ко мне Петр Степанович. — Видите, это здесь у нас уже с прошлого четверга. Я рад, что нынче по крайней
мере вы здесь и рассудите. Сначала факт: он упрекает, что я говорю так о матери, но
не он ли меня натолкнул на то же самое?
В Петербурге, когда я был еще гимназистом,
не он ли будил меня по два раза
в ночь, обнимал меня и плакал, как баба, и как вы думаете, что рассказывал мне по ночам-то? Вот те же скоромные анекдоты про мою мать! От него я от первого и услыхал.
У Юлии Михайловны, по старому счету, было двести душ, и, кроме того, с ней являлась большая протекция. С другой стороны, фон Лембке был красив, а ей уже за сорок. Замечательно, что он мало-помалу влюбился
в нее и
в самом деле, по
мере того как всё более и более ощущал себя женихом.
В день свадьбы утром послал ей стихи. Ей всё это очень нравилось, даже стихи: сорок лет
не шутка. Вскорости он получил известный чин и известный орден, а затем назначен был
в нашу губернию.
Дело
в том, что молодой Верховенский с первого шагу обнаружил решительную непочтительность к Андрею Антоновичу и взял над ним какие-то странные права, а Юлия Михайловна, всегда столь ревнивая к значению своего супруга, вовсе
не хотела этого замечать; по крайней
мере не придавала важности.
Приехав три дня тому назад
в город, он к родственнице
не явился, остановился
в гостинице и пошел прямо
в клуб —
в надежде отыскать где-нибудь
в задней комнате какого-нибудь заезжего банкомета или по крайней
мере стуколку.
По ее настоянию были, например, проведены две или три
меры, чрезвычайно рискованные и чуть ли
не противозаконные,
в видах усиления губернаторской власти.
Лембке
не только всё подписывал, но даже и
не обсуждал вопроса о
мере участия своей супруги
в исполнении его собственных обязанностей.
Сомнения
не было, что сошел с ума, по крайней
мере обнаружилось, что
в последнее время он замечен был
в самых невозможных странностях.
Мне кажется, молодой человек наконец догадался, что тот если и
не считал его коноводом всего тайно-революционного
в целой России, то по крайней
мере одним из самых посвященных
в секреты русской революции и имеющим неоспоримое влияние на молодежь.
Пошли они, разумеется, из великодушного стыда, чтобы
не сказали потом, что они
не посмели пойти; но все-таки Петр Верховенский должен бы был оценить их благородный подвиг и по крайней
мере рассказать им
в награждение какой-нибудь самый главный анекдот.
— А про то, что аффилиации, какие бы ни были, делаются по крайней
мере глаз на глаз, а
не в незнакомом обществе двадцати человек! — брякнул хромой. Он высказался весь, но уже слишком был раздражен. Верховенский быстро оборотился к обществу с отлично подделанным встревоженным видом.
Догадавшись, что сглупил свыше
меры, — рассвирепел до ярости и закричал, что «
не позволит отвергать бога»; что он разгонит ее «беспардонный салон без веры»; что градоначальник даже обязан верить
в бога, «а стало быть, и жена его»; что молодых людей он
не потерпит; что «вам, вам, сударыня, следовало бы из собственного достоинства позаботиться о муже и стоять за его ум, даже если б он был и с плохими способностями (а я вовсе
не с плохими способностями!), а между тем вы-то и есть причина, что все меня здесь презирают, вы-то их всех и настроили!..» Он кричал, что женский вопрос уничтожит, что душок этот выкурит, что нелепый праздник по подписке для гувернанток (черт их дери!) он завтра же запретит и разгонит; что первую встретившуюся гувернантку он завтра же утром выгонит из губернии «с казаком-с!».
— А то приедут филантропами, а кончат всё тем же,
не замечая, что оно для самой филантропии необходимо», — так по крайней
мере рассудили
в клубе.
Но покамест он визжал без толку и без порядку, нарушался порядок и
в зале. Многие повскочили с мест, иные хлынули вперед, ближе к эстраде. Вообще всё это произошло гораздо быстрее, чем я описываю, и
мер не успели принять. Может, тоже и
не хотели.
По крайней
мере густая и чрезвычайно разнородная толпа, его окружавшая,
в которой вместе со всяким людом были и господа и даже соборный протопоп, хотя и слушали его с любопытством и удивлением, но никто из них с ним
не заговаривал и
не пробовал его отвести.
— Нимало; эта каналья ничего
не сумела устроить как следует. Но я рад по крайней
мере, что вы так спокойны… потому что хоть вы и ничем тут
не виноваты, ни даже мыслью, но ведь все-таки. И притом согласитесь, что всё это отлично обертывает ваши дела: вы вдруг свободный вдовец и можете сию минуту жениться на прекрасной девице с огромными деньгами, которая, вдобавок, уже
в ваших руках. Вот что может сделать простое, грубое совпадение обстоятельств — а?
Петр Верховенский
в заседании хотя и позвал Липутина к Кириллову, чтоб удостовериться, что тот примет
в данный момент «дело Шатова» на себя, но, однако,
в объяснениях с Кирилловым ни слова
не сказал про Шатова, даже
не намекнул, — вероятно считая неполитичным, а Кириллова даже и неблагонадежным, и оставив до завтра, когда уже всё будет сделано, а Кириллову, стало быть, будет уже «всё равно»; по крайней
мере так рассуждал о Кириллове Петр Степанович.
— Ни слова
не говорить нельзя, если вы сами
не лишились рассудка; так я и понимаю об вас
в этом положении. По крайней
мере надо о деле: скажите, заготовлено у вас что-нибудь? Отвечайте вы, Шатов, ей
не до того.
Выстрел, кажется, был
не очень громок, по крайней
мере в Скворешниках ничего
не слыхали.
У него мелькнуло
в ту минуту, что он
не читал Евангелия по крайней
мере лет тридцать и только разве лет семь назад припомнил из него капельку лишь по Ренановой книге «Vie de Jésus».