Неточные совпадения
Бог знает как тут судить, но вероятнее, что ничего и
не начиналось в сердце Варвары Петровны такого, что могло бы оправдать вполне подозрения Степана Трофимовича.
О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради курьеза, что из всех впечатлений его, за всё время, проведенное им в нашем городе, всего резче отпечаталась в его памяти невзрачная и чуть
не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на ключ, и в то же время яростного сектатора
бог знает какой будущей «социальной гармонии», упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами будущей фаланстеры, в ближайшее осуществление которой в России и в нашей губернии он верил
как в свое собственное существование.
— Почему мне в этакие минуты всегда становится грустно, разгадайте, ученый человек? Я всю жизнь думала, что и
бог знает как буду рада, когда вас увижу, и всё припомню, и вот совсем
как будто
не рада, несмотря на то что вас люблю… Ах, боже, у него висит мой портрет! Дайте сюда, я его помню, помню!
— Вы думаете? — улыбнулся он с некоторым удивлением. — Почему же? Нет, я… я
не знаю, — смешался он вдруг, —
не знаю,
как у других, и я так чувствую, что
не могу,
как всякий. Всякий думает и потом сейчас о другом думает. Я
не могу о другом, я всю жизнь об одном. Меня
бог всю жизнь мучил, — заключил он вдруг с удивительною экспансивностью.
— А вот же вам в наказание и ничего
не скажу дальше! А ведь
как бы вам хотелось услышать? Уж одно то, что этот дуралей теперь
не простой капитан, а помещик нашей губернии, да еще довольно значительный, потому что Николай Всеволодович ему всё свое поместье, бывшие свои двести душ на днях продали, и вот же вам
бог,
не лгу! сейчас
узнал, но зато из наивернейшего источника. Ну, а теперь дощупывайтесь-ка сами; больше ничего
не скажу; до свиданья-с!
Именно: говорили иные, хмуря брови и
бог знает на
каком основании, что Николай Всеволодович имеет какое-то особенное дело в нашей губернии, что он чрез графа К. вошел в Петербурге в какие-то высшие отношения, что он даже, может быть, служит и чуть ли
не снабжен от кого-то какими-то поручениями.
— Что ж, и с
богом,
как в этих случаях говорится, делу
не повредит (видите, я
не сказал: нашему делу, вы словцо нашене любите), а я… а я что ж, я к вашим услугам, сами
знаете.
Один седой бурбон капитан сидел, сидел, всё молчал, ни слова
не говорил, вдруг становится среди комнаты и,
знаете, громко так,
как бы сам с собой: «Если
бога нет, то
какой же я после того капитан?» Взял фуражку, развел руки и вышел.
— Если бы вы
узнали, что вы в
бога веруете, то вы бы и веровали; но так
как вы еще
не знаете, что вы в
бога веруете, то вы и
не веруете, — усмехнулся Николай Всеволодович.
—
Знаете ли вы, — начал он почти грозно, принагнувшись вперед на стуле, сверкая взглядом и подняв перст правой руки вверх пред собою (очевидно,
не примечая этого сам), —
знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный народ-«богоносец», грядущий обновить и спасти мир именем нового
бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова…
Знаете ли вы, кто этот народ и
как ему имя?
— Вы атеист, потому что вы барич, последний барич. Вы потеряли различие зла и добра, потому что перестали свой народ
узнавать. Идет новое поколение, прямо из сердца народного, и
не узнаете его вовсе ни вы, ни Верховенские, сын и отец, ни я, потому что я тоже барич, я, сын вашего крепостного лакея Пашки… Слушайте, добудьте
бога трудом; вся суть в этом, или исчезнете,
как подлая плесень; трудом добудьте.
Вы поймете и сами покажете дело в настоящем виде, а
не как бог знает что,
как глупую мечту сумасбродного человека… от несчастий, заметьте, от долгих несчастий, а
не как черт
знает там
какой небывалый государственный заговор!..
— Нет, уж обойдитесь как-нибудь без прав;
не завершайте низость вашего предположения глупостью. Вам сегодня
не удается. Кстати, уж
не боитесь ли вы и светского мнения и что вас за это «столько счастья» осудят? О, коли так, ради
бога не тревожьте себя. Вы ни в чем тут
не причина и никому
не в ответе. Когда я отворяла вчера вашу дверь, вы даже
не знали, кто это входит. Тут именно одна моя фантазия,
как вы сейчас выразились, и более ничего. Вы можете всем смело и победоносно смотреть в глаза.
Шатов то плакал,
как маленький мальчик, то говорил
бог знает что, дико, чадно, вдохновенно; целовал у ней руки; она слушала с упоением, может быть и
не понимая, но ласково перебирала ослабевшею рукой его волосы, приглаживала их, любовалась ими.
Я
не понимаю,
как мог до сих пор атеист
знать, что нет
бога, и
не убить себя тотчас же?
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб
знали: что вот, дискать,
какую честь
бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что может все сделать, все, все, все!
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело,
какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь,
как курица»; а в другом словно бес
какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И
как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему
не поедет, и что он
не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом,
как узнал невинность Антона Антоновича и
как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и, слава
богу, все пошло хорошо.
—
Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его //
Не слезы — кровь течет! //
Не знаю,
не придумаю, // Что будет?
Богу ведомо! // А про себя скажу: //
Как выли вьюги зимние, //
Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
— И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и
не знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он
не то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.