Неточные совпадения
А по правде, ужасно
любил сразиться в карточки, за что, и особенно в последнее время, имел частые и неприятные стычки с Варварой Петровной,
тем более что постоянно проигрывал.
Сумели же они
любить свой народ, сумели же пострадать за него, сумели же пожертвовать для него всем и сумели же в
то же время не сходиться с ним, когда надо, не потворствовать ему в известных понятиях.
— О ней не беспокойтесь, да и нечего вам любопытствовать. Конечно, вы должны ее сами просить, умолять сделать вам честь, понимаете? Но не беспокойтесь, я сама буду тут. К
тому же вы ее
любите…
Без сомнения, он вспоминал в ней ребенка, которого так когда-то
любил; но, кроме
того, он, неизвестно почему, воображал, что тотчас же найдет подле нее облегчение всем своим настоящим мукам и даже разрешит свои важнейшие сомнения.
— Я понял, понял, и если настаивал,
то потому лишь, что очень
люблю нашего бедного друга, notre irascible ami, [нашего раздражительного друга (фр.).] и всегда интересовался…
— Почему мне в этакие минуты всегда становится грустно, разгадайте, ученый человек? Я всю жизнь думала, что и бог знает как буду рада, когда вас увижу, и всё припомню, и вот совсем как будто не рада, несмотря на
то что вас
люблю… Ах, боже, у него висит мой портрет! Дайте сюда, я его помню, помню!
— Это подло, и тут весь обман! — глаза его засверкали. — Жизнь есть боль, жизнь есть страх, и человек несчастен. Теперь всё боль и страх. Теперь человек жизнь
любит, потому что боль и страх
любит. И так сделали. Жизнь дается теперь за боль и страх, и тут весь обман. Теперь человек еще не
тот человек. Будет новый человек, счастливый и гордый. Кому будет всё равно, жить или не жить,
тот будет новый человек. Кто победит боль и страх,
тот сам бог будет. А
тот бог не будет.
— Mon ami, я совсем потерял мою нитку… Lise… я
люблю и уважаю этого ангела по-прежнему; именно по-прежнему; но, мне кажется, они ждали меня обе, единственно чтобы кое-что выведать,
то есть попросту вытянуть из меня, а там и ступай себе с богом… Это так.
— О, почему бы совсем не быть этому послезавтра, этому воскресенью! — воскликнул он вдруг, но уже в совершенном отчаянии, — почему бы не быть хоть одной этой неделе без воскресенья — si le miracle existe? [если чудеса бывают (фр.).] Ну что бы стоило провидению вычеркнуть из календаря хоть одно воскресенье, ну хоть для
того, чтобы доказать атеисту свое могущество, et que tout soit dit! [и пусть всё будет кончено (фр.).] О, как я
любил ee! двадцать лет, все двадцать лет, и никогда-то она не понимала меня!
Знаешь, Шатушка, я сон какой видела: приходит он опять ко мне, манит меня, выкликает: «Кошечка, говорит, моя, кошечка, выйди ко мне!» Вот я «кошечке»-то пуще всего и обрадовалась:
любит, думаю.
— Вы поймете тогда
тот порыв, по которому в этой слепоте благородства вдруг берут человека даже недостойного себя во всех отношениях, человека, глубоко не понимающего вас, готового вас измучить при всякой первой возможности, и такого-то человека, наперекор всему, воплощают вдруг в какой-то идеал, в свою мечту, совокупляют на нем все надежды свои, преклоняются пред ним,
любят его всю жизнь, совершенно не зная за что, — может быть, именно за
то, что он недостоин
того…
Капитан повысил тон: он
любил эту
тему и крепко на нее рассчитывал.
Этот генерал, один из самых осанистых членов нашего клуба, помещик не очень богатый, но с бесподобнейшим образом мыслей, старомодный волокита за барышнями, чрезвычайно
любил, между прочим, в больших собраниях заговаривать вслух, с генеральскою вескостью, именно о
том, о чем все еще говорили осторожным шепотом.
Я не знаю, что она хотела этим сказать; но она требовала настойчиво, неумолимо, точно была в припадке. Маврикий Николаевич растолковывал, как увидим ниже, такие капризные порывы ее, особенно частые в последнее время, вспышками слепой к нему ненависти, и не
то чтоб от злости, — напротив, она чтила,
любила и уважала его, и он сам это знал, — а от какой-то особенной бессознательной ненависти, с которою она никак не могла справиться минутами.
«Этот неуч, — в раздумье оглядывал его искоса Кармазинов, доедая последний кусочек и выпивая последний глоточек, — этот неуч, вероятно, понял сейчас всю колкость моей фразы… да и рукопись, конечно, прочитал с жадностию, а только лжет из видов. Но может быть и
то, что не лжет, а совершенно искренно глуп. Гениального человека я
люблю несколько глупым. Уж не гений ли он какой у них в самом деле, черт его, впрочем, дери».
Кончилось
тем, что она стала практиковать единственно только в самых богатых домах; деньги же
любила до жадности.
Он у нас действительно летал и
любил летать в своих дрожках с желтым задком, и по мере
того как «до разврата доведенные пристяжные» сходили всё больше и больше с ума, приводя в восторг всех купцов из Гостиного ряда, он подымался на дрожках, становился во весь рост, придерживаясь за нарочно приделанный сбоку ремень, и, простирая правую руку в пространство, как на монументах, обозревал таким образом город.
Вы не
то что
любите, о — тут выше любви!
Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не
любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Хлестаков. Я
люблю поесть. Ведь на
то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия. Как называлась эта рыба?
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не
то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть
люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я
люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не
то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
— // Я знал Ермилу, Гирина, // Попал я в
ту губернию // Назад
тому лет пять // (Я в жизни много странствовал, // Преосвященный наш // Переводить священников //
Любил)…