Неточные совпадения
Есть что-то неизъяснимо-трогательное в нашей
петербургской природе, когда она, с наступлением весны, вдруг выкажет всю мощь свою, все дарованные ей
небом силы, опушится, разрядится, упестрится цветами…
И он быстрым, невольным жестом руки указал мне на туманную перспективу улицы, освещенную слабо мерцающими в сырой мгле фонарями, на грязные дома, на сверкающие от сырости плиты тротуаров, на угрюмых, сердитых и промокших прохожих, на всю эту картину, которую обхватывал черный, как будто залитый тушью, купол
петербургского неба.
Я выразил свое одобрение, хотя, по правде сказать, не видел никакой прелести в грязно-зеленом клочке
петербургского неба, и перебил Дедова, начавшего восхищаться еще каким-то «тонком» около другого облачка.
Мрачная это была история, одна из тех мрачных и мучительных историй, которые так часто и неприметно, почти таинственно, сбываются под тяжелым
петербургским небом, в темных, потаенных закоулках огромного города, среди взбалмошного кипения жизни, тупого эгоизма, сталкивающихся интересов, угрюмого разврата, сокровенных преступлений, среди всего этого кромешного ада бессмысленной и ненормальной жизни…
Неточные совпадения
Но и морская поэзия надоест, и тропическое
небо, яркие звезды: помянешь и майские
петербургские ночи, когда, к полуночи,
небо захочет будто бы стемнеть, да вдруг опять засветлеет, точно ребенок нахмурится: того и гляди заплачет, а он вдруг засмеялся и пошел опять играть!..
В художественном творчестве Л. Толстого постоянно противополагается мир лживый, условный и мир подлинный, божественная природа (князь Андрей в
петербургском салоне и князь Андрей, смотрящий на поле сражения на звездное
небо).
Это есть различие между князем Андреем в
петербургском салоне Анны Павловны и князем Андреем перед звездным
небом, когда он лежит на поле раненый.
Двумя грязными двориками, имевшими вид какого-то дна не вовсе просохнувшего озера, надобно было дойти до маленькой двери, едва заметной в колоссальной стене; оттуда вела сырая, темная, каменная, с изломанными ступенями, бесконечная лестница, на которую отворялись, при каждой площадке, две-три двери; в самом верху, на финском
небе, как выражаются
петербургские остряки, нанимала комнатку немка-старуха; у нее паралич отнял обе ноги, и она полутрупом лежала четвертый год у печки, вязала чулки по будням и читала Лютеров перевод Библии по праздникам.
Живем мы опять спокойно, зима идет своим порядком, по серому
небу летают белые, снеговые мухи; по вонючей и холодной
петербургской грязи ползают извозчичьи клячи, одним словом все течет, как ему господь повелел.