Неточные совпадения
Само собою разумеется, что подобные возгласы по поводу Торцова о
том, что человека благородит, не могли повести к здравому и беспристрастному рассмотрению
дела. Они только дали критике противного направления справедливый повод прийти
в благородное негодование и воскликнуть
в свою очередь о Любиме Торцове...
Два года спустя
тот же критик предположил целый ряд статей «О комедиях Островского и о их значении
в литературе и на «сцене» («Москв.», 1855 г., № 3), но остановился на первой статье, да и
в той выказал более претензий и широких замашек, нежели настоящего
дела.
В «Современнике» было
в свое время выставлено дикое безобразие этой статьи, проповедующей, что жена должна с готовностью подставлять спину бьющему ее пьяному мужу, и восхваляющей Островского за
то, что он будто бы
разделяет эти мысли и умел рельефно их выразить….
И точно как после кошмара, даже
те, которые, по-видимому, успели уже освободиться от самодурного гнета и успели возвратить себе чувство и сознание, — и
те все еще не могут найтись хорошенько
в своем новом положении и, не поняв ни настоящей образованности, ни своего призвания, не умеют удержать и своих прав, не решаются и приняться за
дело, а возвращаются опять к
той же покорности судьбе или к темным сделкам с ложью и самодурством.
Вследствие такого порядка
дел все находятся
в осадном положении, все хлопочут о
том, как бы только спасти себя от опасности и обмануть бдительность врага.
То же самое и с Рисположенским, пьяным приказным, занимающимся кляузами и делающим кое-что по
делам Большова: Самсон Силыч подсмеивается над
тем, как его из суда выгнали, и очень сурово решает, что его надобно бы
в Камчатку сослать.
В том-то и
дело, что наша жизнь вовсе не способствует выработке каких-нибудь убеждений, а если у кого они и заведутся,
то не дает применять их.
Но беда
в том, что под влиянием самодурства самые честные люди мельчают и истомляются
в рабской бездеятельности, а
делом занимаются только люди,
в которых собственно человечные стороны характера наименее развиты.
В темный быт Русаковых он внес луч постороннего света, сгладил и уравнял некоторые грубые черты; но и
в этом смягченном видет если всмотреться внимательнее, — сущность
дела осталась
та же.
Дошел он до них грубо эмпирически, сопоставляя факты, но ничем их не осмысливая, потому что мысль его связана
в то же время самым упорным, фаталистическим понятием о судьбе, распоряжающейся человеческими
делами.
Авдотья Максимовна
в течение всей пьесы находится
в сильнейшей ажитации, бессмысленной и пустой, если хотите, но
тем не менее возбуждающей
в нас не смех, а сострадание: бедная девушка
в самом
деле не виновата, что ее лишили всякой нравственной опоры внутри себя и воспитали только к
тому, чтобы век ходить ей на привязи.
В самом
деле, — и «как ты смеешь?», и «я тебя растил и лелеял», и «ты дура», и «нет тебе моего благословения» — все это градом сыплется на бедную девушку и доводит ее до
того, что даже
в ее слабой и покорной душе вдруг подымается кроткий протест, выражающийся невольным, бессознательным переломом прежнего чувства: отцовский приказ идти за Бородкина возбудил
в ней отвращение к нему.
По натуре своей он добр и честен, его мысли и
дела направлены ко благу, оттого
в семье его мы не видим
тех ужасов угнетения, какие встречаем
в других самодурных семействах, изображенных самим же Островским.
Разница только
в размерах, а сущность
дела та же самая
в словах Торцова.
Да уж не
то, что
в этаком
деле, — прибавляет он, — и
в другом-то
в чем воли не дают.
Не будь этого чувства, т. е. прими угнетенная сторона
в самом
деле то убеждение, что никакого порядка, никакого закона нет и не нужно, тогда бы и пошло все иначе.
Если же общее согласие не получено,
то частному лицу предоставляется спорить, доказывать свои предположения и, наконец, — отказаться от всякого участия
в том деле, о котором настоящие правила признаны им ложными…
Но теперь
дела представляются
в таком виде: материальные блага нужны всякому человеку, но они уже захвачены самодурами, так что слабая, угнетенная сторона, находящаяся под их влиянием, должна и
в этом зависеть от самодурной милости какого-нибудь Торцова или Уланбековой; можно бы от них потребовать
того, чем они владеют не по праву; но чувство законности запрещает нарушать должное уважение к ним…
Да и не этому ли отвержению, — не отчуждению ли от мрака самодурных
дел, кишащих
в нашей среде общественной, надо приписать и
то, что она так отрадно сияет перед нами благородством и ясностью своего сердца?..
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют.
Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Неточные совпадения
Добро бы было
в самом
деле что-нибудь путное, а
то ведь елистратишка простой!
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж,
в самом
деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
— дворянин учится наукам: его хоть и секут
в школе, да за
дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за
то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь
в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
А отчего? — оттого, что
делом не занимается: вместо
того чтобы
в должность, а он идет гулять по прешпекту,
в картишки играет.