Неточные совпадения
Пусть будет фальшь мила
Европе старой,
Или Америке беззубо-молодой,
Собачьей старостью больной…
Но наша Русь крепка!
В ней много
силы, жара;
И правду любит Русь; и правду понимать
Дана ей господом святая благодать;
И
в ней одной теперь приют находит
Все то, что человека благородит!..
Если
в отношении к Островскому до сих пор не было сделано ничего подобного, то нам остается только пожалеть об этом странном обстоятельстве и постараться поправить его, насколько хватит
сил и уменья.
В сущности, мыслящая
сила и творческая способность обе равно присущи и равно необходимы — и философу и поэту.
Мы
в этом не только не обвиняем Островского, но, напротив, видим доказательство
силы его таланта.
Тогда и окажется, что талант одного способен во всей
силе проявляться только
в уловлении мимолетных впечатлений от тихих явлений природы, а другому доступны, кроме того, — и знойная страстность, и суровая энергия, и глубокая дума, возбуждаемая не одними стихийными явлениями, но и вопросами нравственными, интересами общественной жизни.
И такова
сила самодурства
в этом темном царстве Торцовых, Брусковых и Уланбековых, что много людей действительно замирает
в нем, теряет и смысл, и волю, и даже
силу сердечного чувства — все, что составляет разумную жизнь, — и
в идиотском бессилии прозябает, только совершая отправления животной жизни.
Но основы этой жизни, ее внутренняя
сила — совершенно непонятны для жалких людей, отвыкших от всякой разумности и правды
в своих житейских отношениях.
Но такова
сила повального ослепления, неизбежно заражающего людей
в известных положениях, — что за убийство и грабежи на войне не только не казнят никого, но еще восхваляют и награждают!
Все растерялись: и мать, и сваха, и Фоминишна, и сама невеста, которая, впрочем, как образованная, нашла
в себе
силы выразить решительное сопротивление и закричать: «Не хочу, не хочу, не пойду я за такого противного».
Вы видите, что решение Большова очень добродушно и вовсе не обнаруживает сильной злодейской натуры: он хочет кое-что, по
силе возможности, вытянуть из кредиторов
в тех видах, что у него дочь невеста, да и самому ему покой нужен…
Самодур все силится доказать, что ему никто не указ и что он — что захочет, то и сделает; между тем человек действительно независимый и сильный душою никогда не захочет этого доказывать: он употребляет
силу своего характера только там, где это нужно, не растрачивая ее,
в виде опыта, на нелепые затеи.
Видно, что его, может быть, от природы и не слабую личность сильно подавили
в свое время и отняли-таки у него значительную долю природной
силы души.
Тут, при внешнем просторе действий, при легкости исполнения всех желаний, не
в чем высказываться его душевной
силе.
Сила его характера выражается не только
в проклятиях дочерям, но и
в сознании своей вины пред Корделиею, и
в сожалении о своем крутом нраве, и
в раскаянии, что он так мало думал о несчастных бедняках, так мало любил истинную честность.
Коли так не дадите денег, дайте Христа ради (плачет)» — Жаль, что «Своих людей» не дают на театре: талантливый актер мог бы о поразительной
силой выставить весь комизм этого самодурного смешения Иверской с Иудою, ссылки
в Сибирь с христарадничеством…
Достижению постыдной цели не служат здесь лучшие способности ума и благороднейшие
силы души
в своем высшем развитии; напротив, вся пьеса ясно показывает, что именно недостаток этого развития и доводит людей до таких мерзостей.
Подхалюзин боится хозяина, но уж покрикивает на Фоминишну и бьет Тишку; Аграфена Кондратьевна, простодушная и даже глуповатая женщина, как огня боится мужа, но с Тишкой тоже расправляется довольно энергически, да и на дочь прикрикивает, и если бы
сила была, так непременно бы сжала ее
в ежовых рукавицах.
Но Липочка почерпает для себя
силы душевные
в сознании того, что она образованная, и потому мало обращает внимания на мать и
в распрях с ней всегда остается победительницей: начнет ее попрекать, что она не так воспитана, да расплачется, мать-то и струсит и примется сама же ублажать обиженную дочку.
Да, но — здесь-то и раскрывается
в полной
силе весь ужас; нелепых отношений, изображенных нам
в «Своих людях».
В Авдотье Максимовне не развито настоящее понятие о том, что хорошо и что дурно, не развито уважение к побуждениям собственного сердца, а
в то же время и понятие о нравственном долге развито лишь до той степени, чтобы признать его, как внешнюю принудительную
силу.
А
в конце изображается опять, как живая
сила простых, патриархальных отношений берет верх над язвою современной полуобразованности, возвращает заблудшую дочь
в родительский дом и торжествует,
в лице Бородкина, восстановляя ее естественные права
в кругу всех ей близких.
Главное дело
в том, чтоб он был добросовестен и не искажал фактов жизни
в пользу своих воззрений: тогда истинный смысл фактов сам собою выкажется
в произведении, хотя, разумеется, и не с такою яркостью, как
в том случае, когда художнической работе помогает и
сила отвлеченной мысли…
Но
в нем нет столько
силы ума и характера, чтоб отрешиться от самых главных основ своего быта.
И не хочет понять самой простой истины: что не нужно усыплять
в человеке его внутренние
силы и связывать ему руки и ноги, если хотят, чтоб он мог успешно бороться с своими врагами.
И
в самодурном быте, с его патриархальными обычаями, не находится
в этом случае даже
силы «примирения, потому что здесь нарушена не только формальность целомудрия, но и принцип повиновения…
И ведь если бы еще
в самом деле
сила неодолимая, натура высшего разряда тяготела над этими несчастными!
Внутренней
силы, которая бы возбуждала их к противодействию злу,
в них нет, да и не может быть.
Но выдержит ли несчастная женщина,
в которой молодая натура еще сохраняет остатки жизни и все еще протестует по временам, хотя и слабо, против мрачной
силы, бесправно и бессмысленно угнетающей ее?..
Но есть у Островского пьеса, где подслушан лепет чистого сердца
в ту самую минуту, когда оно только что еще чувствует приближение нечистой мысли, — пьеса, которая объясняет нам весь процесс душевной борьбы, предшествующей неразумному увлечению девушки, убиваемой самодурною
силою…
Ее ощущения переданы
в пьесе Островского с изумительной
силой и яркостью; таких глубоко истинных очерков немного во всех произведениях нашей литературы.
Надя не приучена к тому, чтобы сохранить власть над собою, и остаться верною своим понятиям из внутреннего убеждения
в их правоте и
силе; у нее скромность и честность имеют прямую цель — сохранить себя для замужества…
В том раздражении, как оно ни высокомерно, все-таки видно боязливое внимание, какое-то смутное сознание, что
в противной стороне все-таки кроется некоторая
сила; тон пренебрежения здесь искусствен.
Чулок вязать!..» Слова эти глупо-справедливы, и они-то могут служить довольно категорическим ответом на то, почему у нас женщина
в семье находится
в таком рабском положении и почему самодурство тяготеет над ней с особенной
силою.
Здесь
в полной
силе выразилось одно из главных свойств таланта Островского — уменье заглянуть
в душу человека и изобразить его человеческую сторону, независимо от его официального положения.
Сначала Белогубов как-то ежился перед Жадовым и признавал какую-то
силу в его умственном превосходстве.
Здесь
сила сознательной решимости проглядывает
в каждом слове; все существо этой девушки не придавлено и не убито; напротив, оно возвышено, просветлено созданием того добра, которое она приносит, отказываясь от прав своих на Беневоленского.
Есть
в комедиях Островского и еще лицо, отличающееся большою нравственной
силой.
В примере Торцова можно отчасти видеть и выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно,
сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть
в его власти!..
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся //
В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
Пастух уж со скотиною // Угнался; за малиною // Ушли подружки
в бор, //
В полях трудятся пахари, //
В лесу стучит топор!» // Управится с горшочками, // Все вымоет, все выскребет, // Посадит хлебы
в печь — // Идет родная матушка, // Не будит — пуще кутает: // «Спи, милая, касатушка, // Спи,
силу запасай!
Напутствуешь усопшего // И поддержать
в оставшихся // По мере
сил стараешься // Дух бодр!
Молиться
в ночь морозную // Под звездным небом Божиим // Люблю я с той поры. // Беда пристигнет — вспомните // И женам посоветуйте: // Усердней не помолишься // Нигде и никогда. // Чем больше я молилася, // Тем легче становилося, // И
силы прибавлялося, // Чем чаще я касалася // До белой, снежной скатерти // Горящей головой…