Когда Подхалюзин толкует ему, что может случиться «грех какой», что, пожалуй, и имение отнимут, и его самого по судам затаскают, Большов отвечает: «Что ж делать-то,
братец; уж знать, такая воля божия, против ее не пойдешь».
Подумаешь, что Андрей Титыч тоже сумасшедший, как его
братец Капитоша, который представляет собой еще один любопытный результат семейной дисциплины в доме Брусковых.
В примере Торцова можно отчасти видеть и выход из темного царства: стоило бы и другого
братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..