Видя, что государь слишком расстроен, Аракчеев ни слова не ответил ему, но решился
обратиться к императрице Елизавете Алексеевне и упросил ее убедить ее венценосного супруга подождать до зимы. Биньон говорит, будто бы они на коленях умоляли государя не заключать мира, и он согласился.
Неточные совпадения
Императрица сидела за своим туалетом. Несколько придворных окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково
к ней
обратилась, и Марья Ивановна узнала в ней ту даму, с которой так откровенно изъяснялась она несколько минут тому назад. Государыня подозвала ее и сказала с улыбкою: «Я рада, что могла сдержать вам свое слово и исполнить вашу просьбу. Дело ваше кончено. Я убеждена в невинности вашего жениха. Вот письмо, которое сами потрудитесь отвезти
к будущему свекру».
Стали
обращаться к князю Карлу Радзивилу, находившемуся с ней в ежедневных почти сношениях, и «пане коханку», под условием строжайшей тайны, каждому рассказывал, что это дочь русской
императрицы Елизаветы, рожденная от тайного брака, и приехала из Германии, чтобы под его покровительством ехать в Константинополь.
Обращаясь к князю Голицыну, пленница горячо умоляла его о ходатайстве пред
императрицей, просила освобождения, обещая за то вечную признательность свою и благодарность многочисленных друзей ее, принадлежавших
к числу знатных людей.
Сказав все, что известно доселе об истинной Таракановой,
обращаемся к ловкой авантюристке, называвшейся дочерью
императрицы Елизаветы и сделавшейся орудием в руках пресловутого князя Карла Радзивила.
— Это та, что в монастыре?.. — вставила
императрица,
обращаясь к Панину. — Я тебе рассказывала…