Неточные совпадения
Известно, что рекрутские
наборы, иногда по два в год, по одному
человеку с 300 и с 200 душ, страшно обременяли Россию во все время ее царствования.
В первые годы царствования Екатерины до турецкой войны в семь
наборов собрано до 327 044
человек, кроме церковных причетников.
И этого количества было еще недостаточно. «Колико
наборы ни разорительны государству, — пишет Щербатов, — ибо, считая со всего числа душ, уже почти 23-й
человек в рекруты взят, а с числа работников смело положить можно 11-й или 10-й; а со всем тем армия не удовольствована, ибо предводители оных беспрестанно жалуются на малое число
людей оныя».
Во-первых, тогда было в обычае, что помещики многих крестьян ссылали в Сибирь на поселение, с зачетом их в рекруты; это было до того распространено, что
набор 1767 года, по свидетельству Щербатова, «только и служил для расчета с теми, которые в зачет
людей отдали, да и то большую часть на поселение в Сибирь».
Во-вторых,
наборы производились неправильно, внезапно, форсированно, так, что взятые вдруг рекруты принуждены были «не только в дальний путь идти, но п переменить воздух, так что, пришед в неукомплектованные полки, где, по нужде
людей, им выгод и отдыху дать не можно было, токмо число мертвых прииумножили, и армия по-прежнему в некомплекте осталась».
Неточные совпадения
Очевидно, фельетонист понял всю книгу так, как невозможно было понять ее. Но он так ловко подобрал выписки, что для тех, которые не читали книги (а очевидно, почти никто не читал ее), совершенно было ясно, что вся книга была не что иное, как
набор высокопарных слов, да еще некстати употребленных (что показывали вопросительные знаки), и что автор книги был
человек совершенно невежественный. И всё это было так остроумно, что Сергей Иванович и сам бы не отказался от такого остроумия; но это-то и было ужасно.
— Вронский — это один из сыновей графа Кирилла Ивановича Вронского и один из самых лучших образцов золоченой молодежи петербургской. Я его узнал в Твери, когда я там служил, а он приезжал на рекрутский
набор. Страшно богат, красив, большие связи, флигель-адъютант и вместе с тем — очень милый, добрый малый. Но более, чем просто добрый малый. Как я его узнал здесь, он и образован и очень умен; это
человек, который далеко пойдет.
Разобраться в этом странном
наборе фраз было крайне трудно, и Привалов чувствовал себя очень тяжело, если бы доктор не облегчал эту трудную задачу своим участием. Какой это был замечательно хороший
человек! С каким ангельским терпением выслушивал он влюбленный бред Привалова. Это был настоящий друг, который являлся лучшим посредником во всех недоразумениях и маленьких размолвках.
В-третьих, дворового
человека можно было отдать в солдаты, в зачет будущих
наборов, и квитанцию с выгодою продать.
У Мыльникова сложился в голове
набор любимых слов, которые он пускал в оборот кстати и некстати: «конпания», «руководствовать», «модель» и т. д. Он любил поговорить по-хорошему с хорошим
человеком и обижался всякой невежливостью вроде той, какую позволила себе любезная сестрица Анна Родионовна. Зачем же было плевать прямо в морду? Это уж даже совсем не модель, особенно в хорошей конпании…