Неточные совпадения
Вследствие того в 1763
году, июня 4, издан был указ «о воздержании каждому себя
от непристойных званию его толкований
и рассуждений» (П. С. З., № 11843).
Уже в 1784
году, за напечатание неблагоприятной для иезуитов истории их ордена в «Московских ведомостях» (№№ 69–71), она выразила свой гнев на Новикова
и велела отобрать эти листы «Ведомостей», объяснив причину своего гнева следующим образом: «ибо, дав покровительство наше сему ордену, не можем дозволить, чтоб
от кого-либо малейшее предосужение оному учинено было» (см. «Москвитянин», 1843, № 1, стр.
Упомянув сначала о запрещении 1796
года, указ продолжает: «Но как, с одной стороны, внешние обстоятельства, к мере сей правительство побудившие, прошли
и ныне уже не существуют, а с другой — пятилетний опыт доказал, что средство сие было
и весьма недостаточно к достижению предполагаемой им цели, то по уважениям сим
и признали мы справедливым, освободив сию часть
от препон, по времени соделавшихся излишними
и бесполезными, возвратить ее в прежнее положение…» Далее, после разрешения вновь заводить вольные типографии
и печатать в них всякие книги с освидетельствованием Управы благочиния, в указе повелевается — «цензуры всякого рода, в городах
и при портах учрежденные, яко уже ненужные, упразднить» (П. С. З., № 20139).
При таком положении дел может быть странно только одно: каким же образом сатирики
и в течение десятков
лет могли оставаться в столь забавной иллюзии, воображая, что
от их слов может произойти «поправление нравов» в целой России?
В январе 1767
года объявлено было, чтобы в течение полугода собрались в Петербург депутаты из всех провинций России,
от всех племен
и сословий, не исключая
и крестьян.
В речи депутатов мы видим две половины, противоположные одна другой: в первой излагается ужасное положение России до Екатерины, расстроенное до последней степени
и грозившее падением империи; во второй прославляются неимоверные успехи, совершенные Россиею в пятилетний период
от 1762 до 1767
года.
С этих пор в течение десяти
лет постоянно каждый
год выходило по нескольку указов — то о публичном сожжении пасквилей
и о наказании тех, у кого они окажутся, то о предостережении
от продерзких речей, то об усмирении крестьян, увлекшихся ложными слухами.
Ясно, что круг ее действий должен был очень сузиться: она могла, например, восставать против ужасов пытки, когда сама императрица неоднократно высказывала отвращение
от этой ненавистной судебной меры (см., например, два указа 15 января 1763
года); но когда потом обстоятельства привели к восстановлению тайной экспедиции
и когда явился страшный Шешковский, тогда, разумеется, кричать против пытки стало не очень повадно.
В 1762
году, в первые дни по вступлении на престол, Екатерина раздала много крестьян разным лицам, содействовавшим ее воцарению,
и издала указ, чтобы помещичьи крестьяне, под страхом строгого наказания, не слушали злонамеренных разглашений о том, будто их велено
от помещиков отписывать на казну.
В предварительном указе о них,
от 1 августа 1765
года, они признаны самым лучшим способом сбирания дохода для казны,
и вследствие того откупщикам предоставляются многие права
и преимущества для привлечения их к этому делу.
Например, монастырские крестьяне, в числе 900 000, были взяты в казну
и обложены довольно высокою по тогдашнему времени податью (указ 26 февраля 1764
года); раскольников, которых Петр III велел было освободить
от всяких розысков (февраль 1762
года), велено было указом 3 марта 1764
года при новой ревизии всех переписать аккуратно
и обложить двойным подушным окладом.
Между тем Логинов этот, нажившись
от откупа, не только не внес долга, но не платил решительно ничего
и даже сам скрылся, то есть постоянно показывался в неизвестной отлучке, «
и хотя всем был виден проживающим в Петербурге, однако не сыскан
и не представлен в Москву около двадцати
лет» (стр. 330).
Говоря о военной части, он замечает, что «воинские учреждения, сделанные комиссиею, на то определенною при вступлении на престол императрицы Екатерины II, имели много основательного
и полезного, да
и на правилах хозяйства основаны были»; затем продолжает: «Страшные злоупотребления
и расточения, вкравшиеся по сей части
и кои начало свое взяли
и далее простирались
от 1775
года, отнюдь не
от самых учреждений произошли, а
от необузданности временщиков».
Она сказала свое слово против пыток
и вообще старалась о распространении гуманных идей
и о смягчении нравов. При восшествии на престол императора Александра — не только существовала еще пытка, формально уничтоженная потом его указом
от 27 сентября 1801
года (П. С. З., № 20022), но по городам, при публичных местах, стояли виселицы, «вновь поставленные в 1799–1800
годах, для прибития к ним имен разных чиновников»; виселицы эти уничтожены также в 1801
году, по указу 8 апреля (П. С. З., № 19824).
Неточные совпадения
Трудись! Кому вы вздумали // Читать такую проповедь! // Я не крестьянин-лапотник — // Я Божиею милостью // Российский дворянин! // Россия — не неметчина, // Нам чувства деликатные, // Нам гордость внушена! // Сословья благородные // У нас труду не учатся. // У нас чиновник плохонький, //
И тот полов не выметет, // Не станет печь топить… // Скажу я вам, не хвастая, // Живу почти безвыездно // В деревне сорок
лет, // А
от ржаного колоса // Не отличу ячменного. // А мне поют: «Трудись!»
Крестьяне рассмеялися //
И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину //
И за соху взялся. // С тех пор
лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается //
От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь
от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько
лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег
от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно
и щедро.
Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может. Митрофанушка наш весь в дядю.
И он до свиней сызмала такой же охотник, как
и ты. Как был еще трех
лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит
от радости.
Простаков.
От которого она
и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже
лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы
и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку
и надзираем над ее имением, как над своим.