Старый боярин, як болван, // Вытаращив очи, як баран. // На ем свита соломою шита… // На ем каптан соломою напхан, // Лычком подперевязався, // По-боярски прибрався… // А старша светилица — черви в потылице, // А на свахе-то да чепец скаче!..
Был слух, что это живые люди, заточенные в подземелье; а я так мекаю, да и все так мыслят, что это души усопших; а не показывались они потому, что
старый боярин был ничем не лучше тех некрещеных бусурман, которые разорили пустынь.
— Да это было прежде… ну, а если ты был тут, то скажи, что сделал
старый боярин, когда наш Грицкó удалый повалил его сына?..
Муж ее со дня женитьбы своей не выезжал из усадьбы, — он оделся в грубую свиту, опоясался ремнем, много молился и сокрушенно плакал. Жена ему была утешением: при ней его меньше терзал страх смерти и страх того, что ждет нас после смерти. Марфа Андревна защищала его от гроз воображения, как защищала от гроз природы, при которых
старый боярин падал седою головою в колени юной жены и стонал: «Защити, защити меня, праведница! При тебе меня божий гнев не ударит».
Неточные совпадения
Жил-был дьяк Евстигней, // Думал он — нет его умней, // Ни в попах, ни в
боярах, // Ни во псах, самых
старых! // Ходит он кичливо, как пырин, // А считает себя птицей Сирин, // Учит соседей, соседок, // Всё ему не так, да не эдак. // Взглянет на церковь — низка! // Покосится на улицу — узка! // Яблоко ему — не румяно! // Солнышко взошло — рано! // На что ни укажут Евстигнею, // А он:
Поцеловала Елена Дмитриевна молодого
боярина! Обманула жена лукавая мужа
старого! Забыла клятву, что дала перед господом! Как покажется она теперь Дружине Андреичу? Догадается он обо всем по глазам ее. И не таков он муж, чтоб простил ее! Не дорога жизнь
боярину, дорога ему честь его! Убьет он,
старый, убьет и жену, и Никиту Романыча!
— Согласна! — вскричала радостно Елена и повалилась Морозову в ноги. Тронуло
боярина нежданное слово, обрадовался он восторгу Елены, не догадался,
старый, что то был восторг утопающего, который хватается за куст терновый.
— Государь, — сказал смиренно Годунов, желая выручить Морозова, — не нам, а тебе о местах судить.
Старые люди крепко держатся
старого обычая, и ты не гневись на
боярина, что помнит он разряды. Коли дозволишь, государь, я сяду ниже Морозова; за твоим столом все места хороши!
В числе любопытных, которые окружали старшину, один молодой
боярин, видный и прекрасный собою, казалось, внимательнее всех слушал рассказы
старого воина.