— «Лети-ка, Летика», — сказал я себе, — быстро заговорил он, — когда я с кабельного мола увидел, как танцуют вокруг брашпиля наши ребята, поплевывая в ладони. У меня глаз,
как у орла. И я полетел; я так дышал на лодочника, что человек вспотел от волнения. Капитан, вы хотели оставить меня на берегу?
— Да какой ты князь! — недобро рассмеялась Зара. — Разве такие князья бывают? Вот наиб — князь… видный, высокий, усы в палец, глаза,
как у орла… А ты маленький, потешный, точно безрогий горный козел с переломанными ногами.
Неточные совпадения
— И очень просто быть пророками в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что
у вашего
орла огромная мужицкая голова смотрит направо, а налево смотрит только маленькая голова революционеров? Ну, так когда вы свернете голову мужика налево, так вы увидите,
каким он сделает себя царем над вами!
— Вы — оптимист, — возражал ему большой, толстогубый Тарасов, выдувая в
как ф, грозя пальцем и разглядывая Змиева неподвижным, мутноватым взглядом темных глаз. — Что значит: Россия пробуждается? Ну, признаем, что
у нас завелся еще двуглавый
орел в лице двух социалистических, скажем, партий. Но — это не на земле, а над землей.
От него отказались,
как от человека ни на
какую работу не годного — «лядащаго»,
как говорится
у нас в
Орле.
— Таких рассказов я, человек неопытный и в деревне не «живалый» (
как у нас в
Орле говорится), наслушался вдоволь.
У них и
у нас запало с ранних лет одно сильное, безотчетное, физиологическое, страстное чувство, которое они принимали за воспоминание, а мы — за пророчество: чувство безграничной, обхватывающей все существование любви к русскому народу, русскому быту, к русскому складу ума. И мы,
как Янус или
как двуглавый
орел, смотрели в разные стороны, в то время
как сердце билось одно.