Неточные совпадения
Перри также свидетельствует: «Царский любимец Лефорт, который ничего не понимал на
море, объявлен
был адмиралом».
Г-н Устрялов полагает, что «главною виною нерешительности Петра в этом случае
было намерение его прежде всего изучить военное искусство во всех видах его, чтобы тем надежнее вступить с врагами в борьбу на
море и на суше» (том II, стр. 190).
Видно, что до этого времени военные занятия и потехи Петра на
море и сухом пути
были еще только личною его страстью, с которою не соединялось пока никаких определенных замыслов.
Ясно, что первая мысль о флоте мелькнула у Петра только при виде иностранных кораблей в Белом
море, то
есть в сентябре 1693 года.
Еще понятнее забота Петра о флоте, так как мы знаем, что страсть к
морю была одною из сильнейших и постояннейших страстей его.
Значит, и здесь у Петра
была только ближайшая цель: соорудить флотилию, чтобы запереть Азов с
моря.
Первый раз в жизни я видел такой страшный лесной пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли,
было море огня. Тут все горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали живые деревья. Желтый дым большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени вились вокруг пней и облизывали накалившиеся камни.
Неточные совпадения
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен
был выбросить его за окно. Он меня
морил голодом по целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем. За что ж я… Вот новость!
Постой! уж скоро странничек // Доскажет
быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся // Монахов в
море гнал, // Как шли покорно иноки // И погибали сотнями — // Услышишь шепот ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!
Едва увидел он массу воды, как в голове его уже утвердилась мысль, что у него
будет свое собственное
море.
Был, говорит он, в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского
моря.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым
морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она
будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.