Неточные совпадения
Поэзия, основывается на нашем внутреннем
чувстве, на влечении нашей души ко всему прекрасному, доброму и разумному.
Но на деле выходит, что они, увлекшись своими мыслями или добрыми стремлениями, не позаботились вовсе о
чувстве, и потому, вместо
поэзии, пустились в дидактику, т. е. в холодные рассуждения.
На этом основании для
поэзии необходимы живые, определенные образы, чтобы она могла удовлетворить нашему
чувству.
Его песни по своему духу во многом сходны с народными песнями, но у него более
поэзии, потому что в его песнях более мыслей, и эти мысли выражаются с большим искусством, силою и разнообразием, потому что
чувства его более глубоки и сознательны и самые стремления более возвышенны и определенны.
Но все же он боролся и даже многое выиграл в этой борьбе; его
поэзия досталась ему не даром: многого стоило ему сохранить и воспитать в себе поэтическое
чувство, выучиться слагать стихи и даже приобрести то скудное образование, какое видно в его произведениях.
Характер
поэзии Кольцова. Верность и правдивость в изображении предметов. Положительный взгляд на вещи. Присутствие мысли в стихотворениях. Думы. Некоторые черты народного характера в песнях Кольцова. Сила
чувства и выражения. Язык Кольцова. Заключение.
В
поэзии Кольцова выразилась его душа, его жизнь, полная возвышенных стремлений, тяжелых испытаний и благородных, чистых
чувств.
Неточные совпадения
Друзья мои, вам жаль поэта: // Во цвете радостных надежд, // Их не свершив еще для света, // Чуть из младенческих одежд, // Увял! Где жаркое волненье, // Где благородное стремленье // И
чувств и мыслей молодых, // Высоких, нежных, удалых? // Где бурные любви желанья, // И жажда знаний и труда, // И страх порока и стыда, // И вы, заветные мечтанья, // Вы, призрак жизни неземной, // Вы, сны
поэзии святой!
— Не беспокойся. Что хорошо под кистью, в другом искусстве не годится. Все зависит от красок и немногих соображений ума, яркости воображения и своеобразия во взгляде. Немного юмора, да
чувства и искренности, да воздержности, да…
поэзии…
Оттого-то национальные
чувства со всеми их преувеличениями исполнены
поэзии в Италии, в Польше и в то же время пошлы в Германии.
Чувство изгнано, все замерло, цвета исчезли, остался утомительный, тупой, безвыходный труд современного пролетария, — труд, от которого, по крайней мере, была свободна аристократическая семья Древнего Рима, основанная на рабстве; нет больше ни
поэзии церкви, ни бреда веры, ни упованья рая, даже и стихов к тем порам «не будут больше писать», по уверению Прудона, зато работа будет «увеличиваться».
«Да, — думала она про себя, побежденная и завоеванная в свою очередь, — тут есть какое-то совсем особенное, истинное
чувство… чарующая
поэзия, которую не выучишь по нотам».