Силуэт «Фитиля» почти исчезал в темной полосе берега, часть рей и стеньг чернела на засыпающем небе; внизу громоздился мрак. Светлые водяные чешуйки
вспыхивали и гасли. Прошло минут пять в глубоком молчании последняя атака тьмы затопила все. Аян вынул из-под кормы заржавленный железный фонарь, зажег его, сообразил положение и круто повернул влево.
«Мама хочет переменить мужа, только ей еще стыдно», — догадался он, глядя, как на красных углях
вспыхивают и гаснут голубые, прозрачные огоньки. Он слышал, что жены мужей и мужья жен меняют довольно часто, Варавка издавна нравился ему больше, чем отец, но было неловко и грустно узнать, что мама, такая серьезная, важная мама, которую все уважали и боялись, говорит неправду и так неумело говорит. Ощутив потребность утешить себя, он повторил:
Ярко рдеет белесое окуровское небо; огромные комья сизых туч разорваны огненными ручьями жёлтых и пурпуровых красок, в густом дыме
вспыхивает и гаснет кровавое пламя, струится, сверкает расплавленное золото.
В синем небе над маленькой площадью Капри низко плывут облака, мелькают светлые узоры звезд,
вспыхивает и гаснет голубой Сириус, а из дверей церкви густо льется важное пение органа, и всё это: бег облаков, трепет звезд, движение теней по стенам зданий и камню площади — тоже как тихая музыка.
Неточные совпадения
Глухой шум вечернего города достигал слуха из глубины залива; иногда с ветром по чуткой воде влетала береговая фраза, сказанная как бы на палубе; ясно прозвучав, она
гасла в скрипе снастей; на баке
вспыхнула спичка, осветив пальцы, круглые глаза
и усы.
Самгин медленно поднялся, сел на диван. Он был одет, только сюртук
и сапоги сняты. Хаос
и запахи в комнате тотчас восстановили в памяти его пережитую ночь. Было темно. На столе среди бутылок двуцветным огнем горела свеча, отражение огня нелепо заключено внутри пустой бутылки белого стекла. Макаров зажигал спички, они,
вспыхнув,
гасли. Он склонился над огнем свечи, ткнул в него папиросой, погасил огонь
и выругался:
Он выбежал вслед за учеником медника. Самгин, протирая запотевшее стекло, ожидал услышать знакомые звуки выстрелов. С треском закрылись ставни, — он, вздрогнув, отшатнулся. Очень хотелось чувствовать себя спокойно, но этому мешало множество мелких мыслей; они
вспыхивали и тотчас же
гасли, только одна из них, погаснув,
вспыхивала снова:
За левым бортом в бесконечно далекой черноте ночи, точно на краю света, загорелась вдруг яркая, белая, светящаяся точка маяка; продержавшись с секунду, она мгновенно
гасла, а через несколько секунд опять
вспыхивала,
и опять
гасла,
и опять
вспыхивала через точные промежутки. Смутное нежное чувство прикоснулось вдруг к душе Елены.