Неточные совпадения
Я спал в комнате, о которой упоминал, что ее стена, обращенная к морю,
была по существу огромным окном. Оно
шло от потолочного карниза до рамы в полу, а по сторонам на фут не достигало стен. Его створки можно
было раздвинуть так, что стекла скрывались. За окном, внизу,
был узкий выступ, засаженный цветами.
Я спустился в ярко озаренное помещение, где, кроме нас двух, никого не
было. Беглый взгляд, брошенный мной на обстановку, не дал впечатления, противоречащего моему настроению, но и не разъяснил ничего, хотя казалось мне, когда я спускался, что
будет иначе. Я увидел комфорт и беспорядок. Я
шел по замечательному ковру. Отделка помещения обнаруживала богатство строителя корабля. Мы сели на небольшой диван, и в полном свете я окончательно рассмотрел Геза.
— Все-таки мне надо
пойти; я, может
быть, отыграюсь. Что вы на это скажете?
— Ну как, — сказал он, стоя у трапа, когда я начал
идти по нему, — правда, «Бегущая по волнам» красива, как «Гентская кружевница»? («Гентская кружевница»
было судно, потопленное лет сто назад пиратом Киддом Вторым за его удивительную красоту, которой все восхищались.) Да, это многие признают. Если бы я рассказал вам его историю, его стоимость; если бы вы увидели его на ходу и
побыли на нем один день, — вы еще не так просили бы меня взять вас в плавание. У вас губа не дура.
Он клялся, предлагал
идти с ним на какое-то судно, где
есть люди, пострадавшие от Геза еще в прошлом году, и закончил ехидным вопросом: отчего защитник так мало служил на «Бегущей по волнам»?
Как собеседник, это
был человек хронически несвободной минуты, пожертвованной ближнему ради морально обязывающего
пойти навстречу письма.
В одиннадцать двадцать утра на горизонте показались косые паруса с кливерами, стало
быть, небольшое судно, шедшее, как указывало положение парусов, к юго-западу, при половинном ветре. Рассмотрев судно в бинокль, я определил, что, взяв под нижний угол к линии его курса, могу встретить его не позднее чем через тридцать-сорок минут. Судно
было изрядно нагружено,
шло ровно, с небольшим креном.
Девушка с завязанным глазом
была двоюродной племянницей Проктора и
пошла в рейс потому, что трудно
было расстаться с ней Тоббогану, ее признанному жениху; как я узнал впоследствии, не менее важной причиной
была надежда Тоббогана обвенчаться с Дэзи в Гель-Гью.
Пока я объяснялся с командой шхуны, моя шлюпка
была подведена к корме, взята на тали и поставлена рядом с шлюпкой «Нырка». Мой багаж уже лежал на палубе, у моих ног. Меж тем паруса взяли ветер, и шхуна
пошла своим путем.
Как вы говорили, что «Бегущая по волнам»
идет в Гель-Гью, вы должны
будете встретиться с негодяем очень скоро.
— Хотя один глаз, но я первая вас увидела, — сказала Дэзи. — Я увидела лодку и вас. Это меня так поразило, что показалось, будто лодка висит в воздухе. Там
есть холодный чай, — прибавила она, вставая. — Я
пойду и сделаю, как вы научили. Дать вам еще бутылку?
— Тогда все хорошо, и я
пойду. Но
есть еще разговор…
Проктор
пошел к рулю. Я увидел впереди «Нырка» многочисленные огни огромного парохода. Он прошел так близко, что слышен
был стук винтового вала. В пространствах под палубами, среди света, сидели и расхаживали пассажиры. Эта трехтрубная высокая громада, когда мы разминулись с ней, отошла, поворотившись кормой, усеянной огненными отверстиями, и рассекала колеблющуюся, озаренную пелену пены.
«Адмирал Фосс» пополз вверх, стал на высоте колокольни Святого Петра и
пошел вниз так, что, когда опустился, быстрота его хода
была тридцать миль в час.
— Вот и вся история, — закончил Больт. — Что
было на корабле потом, конечно, не интересно, а с тех пор
пошел слух, что Фрези Грант иногда видели то тут, то там, ночью или на рассвете. Ее считают заботящейся о потерпевших крушение, между прочим; и тот, кто ее увидит, говорят,
будет думать о ней до конца жизни.
—
Были, конечно, как у всякого порядочного человека. Отца звали Ричард Бенсон. Он пропал без вести в Красном море. А моя мать простудилась насмерть лет пять назад. Зато у меня хороший дядя; кисловат, правда, но за меня
пойдет в огонь и воду. У него нет больше племяшей. А вы верите, что
была Фрези Грант?
Толпа
была так густа, что народ
шел прямо по мостовой.
За время, что я
шел, я получил несколько предложений самого разнообразного свойства;
выпить, поцеловаться, играть в карты, проводить, танцевать, купить — и женские руки беспрерывно сновали передо мной, маня округленным взмахом поддаться общему влечению.
Видя, что чем далее, тем
идти труднее, я поспешил свернуть в переулок, где
было меньше движения.
«
Есть связь, о которой мне неизвестно, но я здесь, я слышал, и я должен
идти!» Я
был в том безрассудном, схватившем среди непонятного первый навернувшийся смысл состоянии, когда человек думает о себе как бы вне себя, с чувством душевной ощупи.
Дэзи повернулась. Ее лицо снова
было скрыто. Платье это очень
шло к ней: на нее оглядывались, проходя, мужчины, взглядывая затем на меня, но я чувствовал ее горькую растерянность. Дэзи проговорила, останавливаясь среди слов...
— Войдемте на лестницу, — сказал он. — Я тоже
иду к Гезу. Я видел, как вы ехали, и облегченно вздохнул. Можете мне не верить, если хотите. Побежал догонять вас. Страшное, гнусное дело, что говорить! Но нельзя
было помешать ему. Если я в чем виноват, то в том, почему ему нельзя
было помешать. Вы понимаете? Ну, все равно. Но я
был на вашей стороне; это так. Впрочем, от вас зависит, знаться со мной или смотреть как на врага.
Ни он, ни я не успели выйти. С двух сторон коридора раздался шум; справа кто-то бежал, слева торопливо
шли несколько человек. Бежавший справа, дородный мужчина с двойным подбородком и угрюмым лицом, заглянул в дверь; его лицо дико скакнуло, и он пробежал мимо, махая рукой к себе; почти тотчас он вернулся и вошел первым. Благоразумие требовало не проявлять суетливости, поэтому я остался, как стоял, у стола. Бутлер, походив, сел; он
был сурово бледен и нервно потирал руки. Потом он встал снова.
Не знаю, что
было у него с Пегги, —
пошла она к нему или нет.
— Часов в восемь. Я бы и минуты заметила, знай кто-нибудь, что так
будет. Я уже решила, что не
пойду. Пусть лучше меня прогонят. Я свое дело знаю. Меня обвинять нечего и нечего.
Я
побыла внизу, а этак через полчаса принесли письма маклеру из первого номера, и я
пошла снова наверх кинуть их ему под дверь; постояла, послушала: все тихо.
Так я, например, узнав, что Гарвей
идет к Гезу, — немедленно, с совершенным убеждением порешил, что, если
есть на меня какие-нибудь неведомые мне подозрения, лучше всего
будет войти теперь же с Гарвеем.
Мне пришлось ждать почти час. Непрестанно оглядываясь или выходя из экипажа на тротуар, я
был занят лишь одной навязчивой мыслью: «Ее еще нет». Ожидание утомило меня более, чем что-либо другое в этой мрачной истории. Наконец я увидел Биче. Она поспешно
шла и, заметив меня, обрадованно кивнула. Я помог ей усесться и спросил, желает ли Биче ехать домой одна.
Я ушел под впечатлением его громкого свиста, выражавшего окончательное исчезновение неврастении. Моей целью
было увидеть Дэзи, не откладывая это на завтра, но, сознаюсь, я
пошел теперь только потому, что не хотел и не мог, после утренней картины в портовой гостинице, внимать болтовне Кука.
— Сначала, — говорила девушка, причем ее лицо очень выразительно жаловалось, — он пообещал мне, что сделает всего три ставки и потом мы
пойдем куда-нибудь, где танцуют;
будем веселиться и
есть, но, как ему повезло — ему здорово вчера повезло, — он уже не мог отстать.
— Негодяй умер, — сказал Ботвель. — Я
пошлю Бутлеру в тюрьму сигар, вина и цветов. Но вы, Гарвей, — вы, не повинный и не замешанный ни в чем человек, — каково
было вам высидеть около трупа эти часы?
Она
была в синем платье и шелковой коричневой шляпе с голубой лентой. На мостовой лежала пустая корзинка, которую она бросила, чтобы приветствовать меня таким замечательным способом. С ней
шла огромная собака, вид которой, должно
быть, потрясал мосек; теперь эта собака смотрела на меня, как на вещь, которую, вероятно, прикажут нести.
— Вы думаете, что я дурочка? — поставила она вопрос прямо. — Если судья здесь и так вежлив, что
послал вас рассказывать о себе таинственные истории, то
будьте добры ему передать, что мы — тоже, может
быть, — здесь!