Неточные совпадения
В сопровождении боцмана Грэй осмотрел корабль, велел подтянуть ванты, ослабить штуртрос [Штуртрос — цепной, из троса или комбинированный, привод от рулевого колеса к румпелю.], почистить клюзы, переменить кливер [Кливер — косой парус впереди фок-мачты.], просмолить палубу, вычистить компас, открыть, проветрить и вымести
трюм. Но дело не развлекало Грэя. Полный тревожного внимания к тоскливости дня, он прожил его раздражительно и печально: его как бы позвал кто-то, но он забыл, кто и куда.
Никто не мог уговорить его везти мыло, гвозди, части машин и другое, что мрачно молчит
в трюмах, вызывая безжизненные представления скучной необходимости.
— Изумительно, — сказал Грэй. — Всем вам отведено место
в трюме, который на этот раз, значит, будет погружен разными «скерцо», «адажио» и «фортиссимо». Разойдитесь. Пантен, снимайте швартовы, трогайтесь. Я вас сменю через два часа.
Весь день на крейсере царило некое полупраздничное остолбенение; настроение было неслужебное, сбитое — под знаком любви, о которой говорили везде — от салона до машинного
трюма; а часовой минного отделения спросил проходящего матроса: «Том, как ты женился?» — «Я поймал ее за юбку, когда она хотела выскочить от меня
в окно», — сказал Том и гордо закрутил ус.
Неточные совпадения
А ясно — только
в трюм лишь стоит заглянуть, // Что кораблю часа́ не дотянуть.
Самгин охотно пошел; он впервые услыхал, что унылую «Дубинушку» можно петь
в таком бойком, задорном темпе. Пела ее артель, выгружавшая из
трюма баржи соду «Любимова и Сольвэ». На палубе
в два ряда стояло десять человек, они быстро перебирали
в руках две веревки, спущенные
в трюм, а из
трюма легко, точно пустые, выкатывались бочки; что они были тяжелы, об этом говорило напряжение, с которым двое грузчиков, подхватив бочку и согнувшись, катили ее по палубе к сходням на берег.
С наступлением тихой погоды хотели наконец, посредством японских лодок, дотащить кое-как пустой остов до бухты — и все-таки чинить. Если фрегат держался еще на воде
в тогдашнем своем положении, так это, сказывал адмирал, происходило, между прочим, оттого, что систерны
в трюме, обыкновенно наполненные пресной водой, были тогда пусты, и эта пустота и мешала ему погрузиться совсем.
И теперь еще, при конце плавания, я помню то тяжелое впечатление, от которого сжалось сердце, когда я
в первый раз вглядывался
в принадлежности судна, заглянул
в трюм,
в темные закоулки, как мышиные норки, куда едва доходит бледный луч света чрез толстое
в ладонь стекло.
«Что нового?» — спросил я Фаддеева, который пришел будить меня. «Сейчас на якорь будем становиться, — сказал он, — канат велено доставать».
В самом деле, я услышал приятный для утомленного путешественника звук: грохотанье доставаемого из
трюма якорного каната.