Николай Павлович побледнел: назначенное через два часа свидание, в связи с приездом отца Натальи Федоровны и его сватовством, хотя и стороной, снова подняло в душе идеалиста Зарудина целую бурю вчерашних сомнений. Как
человек крайностей, он не сомневался долее, что отец и дочь, быть может, по предварительному уговору — и непременно так, старался уверить он сам себя — решились расставить ему ловушку, гнусную ловушку, — пронеслось в его голове.
Николай (усмехаясь). Несколько иначе. Социализм очень опасное явление. И в стране, где нет самостоятельной, так сказать, расовой философии, где все хватают со стороны и на лету, там он должен найти для себя почву… Мы
люди крайностей… вот наша болезнь.
Неточные совпадения
Меры эти, доведенные до
крайности, вдруг оказались так глупы, что в одно и то же время и государственные
люди, и общественное мнение, и умные дамы, и газеты, — всё обрушилось на эти меры, выражая свое негодование и против самих мер и против их признанного отца, Алексея Александровича.
Яков был крепостной, весьма усердный и преданный
человек; он, как и все хорошие приказчики, был до
крайности скуп за своего господина и имел о выгодах господских самые странные понятия. Он вечно заботился о приращении собственности своего господина на счет собственности госпожи, стараясь доказывать, что необходимо употреблять все доходы с ее имений на Петровское (село, в котором мы жили). В настоящую минуту он торжествовал, потому что совершенно успел в этом.
— Неужели они, однако ж, совсем не нашли, чем пробавить [Пробавить — поддержать.] жизнь? Если
человеку приходит последняя
крайность, тогда, делать нечего, он должен питаться тем, чем дотоле брезговал; он может питаться теми тварями, которые запрещены законом, все может тогда пойти в снедь.
Говорят вон, в Севастополе, сейчас после Альмы, [После поражения русской армии в сражении на реке Альме 8 сентября 1854 г. во время Крымской войны (1853–1856).] умные-то
люди уж как боялись, что вот-вот атакует неприятель открытою силой и сразу возьмет Севастополь; а как увидели, что неприятель правильную осаду предпочел и первую параллель открывает, так куды, говорят, обрадовались и успокоились умные-то люди-с: по
крайности на два месяца, значит, дело затянулось, потому когда-то правильной-то осадой возьмут!
Петр,
человек до
крайности самолюбивый и глупый, вечно с напряженными морщинами на лбу,
человек, которого все достоинство состояло в том, что он глядел учтиво, читал по складам и часто чистил щеточкой свой сюртучок, — и тот ухмылялся и светлел, как только Базаров обращал на него внимание; дворовые мальчишки бегали за «дохтуром», как собачонки.