Неточные совпадения
— Да что, матушка, пришло, знать, время, пора убираться отселева, — уныло отвечал Аким. — Сам ноне сказал: убирайся, говорит, прочь отселева! Не надыть, говорит, тебя, старого дурака: даром, говорит, хлеб ешь!.. Ну, матушка, бог с ним! Свет не без добрых
людей…
Пойду: авось-либо в другом месте гнушаться не станут, авось пригожусь, спасибо скажут.
Достигнув того места на конце площадки, куда обыкновенно причаливались лодки, Ваня увидел, что челнока не было. Никто не мог завладеть им, кроме Гришки. Глеб
пошел в Сосновку, лежавшую, как известно, на этой стороне реки. На берегу находилась одна только большая четырехвесельная лодка, которою не мог управлять один
человек. Ваня недолго раздумывал. Снять с себя одежду, привязать ее на голову поясом — было делом секунды; он перекрестился и бросился в воду.
На этот раз, впрочем, было из чего суетиться. Вчуже забирал страх при виде живых
людей, которые, можно сказать, на ниточке висели от смерти: местами вода, успевшая уже затопить во время дня половину реки, доходила им до колен; местами приводилось им обходить проруби или перескакивать через широкие трещины, поминутно преграждавшие путь. Дороги нечего было искать: ее вовсе не было видно; следовало
идти на авось: где лед держит пока ногу, туда и ступай.
Но и путешественники, которых числом было шесть, хотя и внимательно, казалось, прислушивались к голосам
людей, стоявших на берегу, тем не менее, однако ж, все-таки продолжали
идти своей дорогой. Они как словно дали крепкий зарок ставить ноги в те самые углубления, которые производили лаптишки их предводителя — коренастого пожилого
человека с огромною пилою на правом плече; а тот, в свою очередь, как словно дал зарок не слушать никаких советов и действовать по внушению каких-то тайных убеждений.
— Вам, любезный
человек, примерно, то есть, поклон
посылают, — с достоинством проговорил рассудительный шерстобит.
Скотина весну чует лучше
человека: уж коли весна устанавливается,
идет на коренную, скотину ни за что не удержишь в хлеве: овца ли, корова ли, так и ревет; а выпустил из хлева,
пошла по кустам рыскать — не соберешь никак!..
«Вот, родимый, — говорит этто она ему, — вот, говорит, я лечейка, коров лечу!» — «Где ж ты, говорит, лечила?» — «А лечила я, говорит, у добрых у
людей, да не в пору за мной
послали; захватить не успела — весь скот передох!» Ну, посадил он это ее к себе в сани, поехал.
— Вот, нешто у нас причудливое брюхо! Мы сами, почитай, весь год постным пробавляемся, — возразил Глеб, — постная еда, знамо, в пользу
идет, не во вред
человеку; ну, что говорить! И мясо не убавит веку: после мясца-то
человек как словно даже посытнее будет.
— Полно, говорю! Тут хлюпаньем ничего не возьмешь! Плакалась баба на торг, а торг про то и не ведает; да и ведать нет нужды! Словно и взаправду горе какое приключилось. Не навек расстаемся, господь милостив: доживем, назад вернется — как есть, настоящим
человеком вернется; сами потом не нарадуемся… Ну, о чем плакать-то? Попривыкли! Знают и без тебя, попривыкли: не ты одна…
Слава те господи! Наслал еще его к нам в дом… Жаль, жаль, а все не как своего!
— Это опять не твоя забота: хоша и пропил, да не твое, — отрывисто произнес Глеб, который смерть не любил наставлений и того менее советов и мнений молодого
человека. — Укажи только, куда, примерно,
пошел этот Захар, где его найти, а уж рассуждать, каков он есть, мое дело.
— Отчаянная башка… Вишь, Глеб Савиныч, ведь я тебе говорил: не для тебя совсем
человек — самый что ни на есть гулящий, — шепнул сын смедовского мельника, не знавший, вероятно, что чем больше будет он отговаривать старого рыбака, тем сильнее тот станет упрямиться, тем скорее
пойдет наперекор.
— Что говорить! Добрая, ласковая душа его: все оттого, матушка! Памятен оттого ему всяк
человек, всяк уголок родного места… Да, добрый у тебя сынок; наградил тебя господь милосердый:
послал на старости лет утешение!.. Полно, матушка Анна Савельевна, о чем тужить… послушай-ка лучше… вот он тут еще пишет...
— А так же, что этот вот мошенник калякал с работниками на лугу, а тот быка уводил: «Я, говорит, портной; портной, говорит,
иду из Серпухова!» — смеясь, отвечал Федот Кузьмич. — И то портной; должно быть, из тех, что ходят вот по ночам с деревянными иглами да
людей грабят.
И понятые потащили из избы Захара, который не переставал уверять, что
идет своею охотой, что будет жаловаться за бесчестие, что становой ему
человек знакомый, что все Комарево за него вступится, потому всякий знает, какой он есть такой
человек, уверял, что он не лапотник какой-нибудь, а мещанский сын, что вязать мещанина — это все единственно, что вязать купца, — никто не смеет, что Гришка всему делу голова-заглавие, что обвинять его, Захара, в покраже быка — значит, все единственно, обвинять в этом деле Федота Кузьмича, и проч.
— Ну,
слава те господи! — вымолвил, перекрестившись, старик. — Пришли-таки в дом свой! Все
пойдет, стало, порядком!
Люди немалые, степенные…
слава те господи!
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог
послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого
человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были
идти?
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что
идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело
идет о жизни
человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.