Неточные совпадения
— Дуня, дитятко, полно! Не гневи господа; его святая воля! — говорил старик, поддерживая ее. — Тебе
создатель милосердый оставил дитятко, береги себя
в подпору ему… Вот и я, я стану оберегать тебя… Дунюшка, дитятко мое!.. Пока
глаза мои смотрят, пока руки владеют, не покину тебя, стану беречь тебя и ходить за тобою, стану просить господа… Он нас не оставит… Полно!..
— Спасибо тебе за ласковое, доброе твое слово. Пошли тебе
создатель благословение
в детках твоих! — промолвил дедушка Кондратий, подымая
глаза на Василия, но тотчас же переводя их на дочь, которая сидела, прислонясь локтями
в борт челнока, и, склонив лицо к воде, старалась подавить рыдания.
Неточные совпадения
— Да, могу благодарить моего
создателя, — сказала Марья Алексевна: — у Верочки большой талант учить на фортепьянах, и я за счастье почту, что она вхожа будет
в такой дом; только учительница-то моя не совсем здорова, — Марья Алексевна говорила особенно громко, чтобы Верочка услышала и поняла появление перемирия, а сама, при всем благоговении, так и впилась
глазами в гостей: — не знаю,
в силах ли будет выйти и показать вам пробу свою на фортепьянах. — Верочка, друг мой, можешь ты выйти, или нет?
Везде уловлена была эта плывучая округлость линий, заключенная
в природе, которую видит только один
глаз художника-создателя и которая выходит углами у копииста.
Я не поведал вам, читатель, // Что казначей мой был женат. // Благословил его
создатель, // Послав ему
в супруге клад. // Ее ценил он тысяч во сто, // Хотя держал довольно просто // И не выписывал чепцов // Ей из столичных городов. // Предав ей таинства науки, // Как бросить вздох иль томный взор, // Чтоб легче влюбчивый понтёр // Не разглядел проворной штуки, // Меж тем догадливый старик // С
глаз не спускал ее на миг.
Актер Фюрст,
создатель театра
в Пратере, был
в ту пору еще свежий мужчина, с простонародной внешностью бюргера из мужиков, кажется, с одним вставным фарфоровым
глазом, плотный, тяжелый, довольно однообразный, но владеющий душой своей публики и
в диалоге, и
в том, как он пел куплеты и песенки
в тирольском вкусе.
В нем давал себя знать австрийский народный кряж, с теми бытовыми штрихами, какие дает венская жизнь мелкого бюргерства, особенно
в демократических кварталах города.