Неточные совпадения
Выгоняя утром гусиное стадо, проходила ли она по улице — всюду встречались веселые ребятишки, беззаботно игравшие под навесами и на дороге, всюду слышались их веселые
песни, крики; одна она должна была проходить мимо, не смея
присоединиться к ним и разделить общую радость.
Скрепя сердце подходила она
к воротам; а между тем вдалеке, по улице, с веселыми
песнями и кликами неслись купаться целые рои молодых девок: все, кто только был молод из них по деревне, спешили
присоединиться к веселой толпе, и одна только Акулина-сиротинка утирала слезу да спешила запереть за собою дверь тесной, душной лачуги…
Как ни весело было, однако пирушке должен же быть конец. Уж вечерело, когда стали расходиться. Кто, придерживаясь
к плетню, побрел
к себе домой; кто помощию рук и ног соседей и своих собственных карабкался вон, сам не зная куда; кто
присоединился к общей массе народа, толкавшейся с
песнями перед барскими хоромами.
Неточные совпадения
Тут голова остановился. Под окном послышался шум и топанье танцующих. Сперва тихо звукнули струны бандуры,
к ним
присоединился голос. Струны загремели сильнее; несколько голосов стали подтягивать, и
песня зашумела вихрем:
Зарядившись в пивных, студенчество толпами спускается по бульварам вниз на Трубную площадь, с
песнями, но уже «Gaudeamus» заменен «Дубинушкой».
К ним
присоединилось уже несколько белоподкладочников, которые, не желая отставать от товарищей, сбросили свой щегольской наряд дома и в стареньких пальтишках вышагивают по бульварам. Перед «Московскими ведомостями» все останавливаются и орут:
Потом
к этому куплету стали
присоединяться и другие. В первоначальном виде эта поэма была напечатана в 1878 году в журнале «Вперед» и вошла в первое издание его книги «Звездные
песни», за которую в 1912 году Н. А Морозова посадили в Двинскую крепость. В переделанном виде эта поэма была потом напечатана под названием «Шлиссельбургский узник».
Этими словами кончалась
песня, и
к этим последним словам, пропетым заунывным напевом,
присоединился бодрый голос веселого Хан-Магомы, который при самом конце
песни громко закричал: «Ля илляха иль алла» — и пронзительно завизжал. Потом все затихло, и опять слышалось только соловьиное чмоканье и свист из сада и равномерное шипение и изредка свистение быстро скользящего по камням железа из-за двери.
Старик пошел.
Песня замолкла. Послышались шаги и веселый говор. Немного погодя раздалась опять
песня, но дальше, и громкий голос Ерошки
присоединился к прежним голосам. «Чтò за люди, чтò за жизнь!» подумал Оленин, вздохнул и один вернулся в свою хату.