Неточные совпадения
Зови меня вандалом:
Я это имя заслужил.
Людьми пустыми дорожил!
Сам бредил целый век обедом или балом!
Об детях забывал! обманывал жену!
Играл! проигрывал! в опеку взят указом!
Танцо́вщицу держал! и не одну:
Трех
разом!
Пил мертвую! не спал ночей по
девяти!
Всё отвергал: законы! совесть! веру!
— Она
девять раз отказывала, чтоб только не разлучаться с своей матерью! — кричала она. — Но теперь — мое сердце предчувствует разлуку. Еще давеча я заметила, что она так смотрела на вас… Вы поразили ее своим аристократизмом, князь, этой утонченностью!.. О! вы разлучите нас; я это предчувствую!..
Совсем рассвело. В сенях уставщицы раздался серебристый звон небольшого колокольчика. Ударили
девять раз, затем у часовни послышался резкий звук деревянного била. Мерные удары его разносились по обители. Вдалеке по сторонам послышались такие же звуки бил и клепал из других обителей. Это был скитский благовест к часам.
Маленький мужик, слегка пошатываясь, подошел к Марья Васильевне и подал ей руку; глядя на него, и другие тоже подали руку на прощанье и вышли один за другим, и дверь на блоке провизжала и хлопнула
девять раз.
Неточные совпадения
Самгин возвратился в столовую, прилег на диван, прислушался: дождь перестал, ветер тихо гладил стекла окна, шумел город, часы пробили восемь. Час до
девяти был необычно растянут, чудовищно вместителен, в пустоту его уложились воспоминания о всем, что пережил Самгин, и все это еще
раз напомнило ему, что он — человек своеобразный, исключительный и потому обречен на одиночество. Но эта самооценка, которой он гордился, сегодня была только воспоминанием и даже как будто ненужным сегодня.
— Украл один
раз у матери двугривенный,
девяти лет был, со стола. Взял тихонько и зажал в руку.
Часов в
девять вечера прошел короткий, но сильный дождь, после которого туман сразу исчез и мы увидели красивое звездное небо. И это небо, по которому широкой полосой протянулся Млечный Путь, и темный океан, в котором
разом отражались все светила небесные, одинаково казались беспредельно глубокими.
В
девять часов вечера последний
раз мы пили чай, затем стрелки занимались своими делами: чистили ружья, починяли одежду и обувь, исправляли седла…
После него в комиссии остались одни враги подсудимых под председательством простенького старичка, князя С. М. Голицына, который через
девять месяцев так же мало знал дело, как
девять месяцев прежде его начала. Он хранил важно молчание, редко вступал в разговор и при окончании допроса всякий
раз спрашивал: