Напрасно страх тебя берет,
Вслух,
громко говорим, никто не разберет.
Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,
О Бейроне, ну о матерьях важных,
Частенько слушаю, не разжимая губ;
Мне не под силу, брат, и чувствую, что глуп.
Ах! Alexandre! у нас тебя недоставало;
Послушай, миленький, потешь меня хоть мало;
Поедем-ка сейчас; мы, благо, на ходу;
С какими я тебя сведу
Людьми!!!.. уж на меня нисколько не похожи,
Что за люди, mon cher! Сок умной молодежи!
Район, который обнимал кругозор этого идиота, был очень узок; вне этого района можно было и болтать руками, и
громко говорить, и дышать, и даже ходить распоясавшись; он ничего не замечал; внутри района — можно было только маршировать.
Она вышла в столовую под предлогом распоряжения и нарочно
громко говорила, ожидая, что он придет сюда; но он не вышел, хотя она слышала, что он выходил к дверям кабинета, провожая правителя канцелярии.
— Вы бы, Лизавета Ивановна, и порешили самолично, —
громко говорил мещанин. — Приходите-тко завтра, часу в семом-с. И те прибудут.
Василий Иванович суетился больше чем когда-либо: он видимо храбрился,
громко говорил и стучал ногами, но лицо его осунулось, и взгляды постоянно скользили мимо сына.
И, остановясь понюхать табаку, она долго и
громко говорила что-то о безбожниках студентах. Клим шел и думал о сектанте, который бормочет: «Нога поет — куда иду?», о пьяном мещанине, строгой старушке, о черноусом человеке, заинтересованном своими подтяжками. Какой смысл в жизни этих людей?
Неточные совпадения
Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно; довольно сурьёзен; несколько даже резонёр;
говорит ни
громко, ни тихо, ни много, ни мало.
Хлестаков (сначала немного заикается, но к концу речи
говорит громко).Да что же делать?.. Я не виноват… Я, право, заплачу… Мне пришлют из деревни.
Еще отец, нарочно
громко заговоривший с Вронским, не кончил своего разговора, как она была уже вполне готова смотреть на Вронского,
говорить с ним, если нужно, точно так же, как она
говорила с княгиней Марьей Борисовной, и, главное, так, чтобы всё до последней интонации и улыбки было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала над собой в эту минуту.
Вронский и Анна тоже что-то
говорили тем тихим голосом, которым, отчасти чтобы не оскорбить художника, отчасти чтобы не сказать
громко глупость, которую так легко сказать,
говоря об искусстве, обыкновенно
говорят на выставках картин.
— Мне муж рассказал… Она оскорбила Каренину. Муж ее через ложу стал
говорить с ней, а Картасова сделала ему сцену. Она,
говорят,
громко сказала что-то оскорбительное и вышла.