Во время разгара этого веселого,
блестящего праздника, при начале мазурки, один из флигель-адъютантов с озабоченным видом подошел к государю и, наклонившись, шепотом передал ему известие о вторжении неприятеля в пределы России.
Был веселый,
блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своею тяжелою, так называемою, русскою красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Неточные совпадения
Я ничего не скажу, но молча — что будет лучше всякого красноречия — укажу вам на этого счастливого юношу, вступающего в свою двадцать шестую весну, — на Владимира Семеновича, племянника Андрея Филипповича, который встал в свою очередь с места, который провозглашает в свою очередь тост и на которого устремлены слезящиеся очи родителей царицы
праздника, гордые очи Андрея Филипповича, стыдливые очи самой царицы
праздника, восторженные очи гостей и даже прилично завистливые очи некоторых молодых сослуживцев этого
блестящего юноши.
Как весело, обув железом острым ноги, // Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек! // А зимних
праздников блестящие тревоги?… // Но надо знать и честь; полгода снег да снег, // Ведь это наконец и жителю берлоги, // Медведю надоест. Нельзя же целый век // Кататься нам в санях с Армидами младыми, // Иль киснуть у печей за стеклами двойными.
И я ходил по сверкающим улицам с поющими ручьями, залитым золотом солнцем. Что это? Откуда эти новые, совсем другие люди? Я ли другой? Они ли другие? Откуда столько милых, красивых женщин? Ласково смотрели
блестящие глаза, золотились нежные завитки волос над мягкими изгибами шей. Шли гимназистки и гимназисты, светясь молодостью. И она — Катра. Вот вышла из магазина, щурится от солнца и рукою в светлой перчатке придерживает юбку… Царевна! Рабыня солнца! Теперь твой
праздник!
Пышные
праздники,
блестящая свита и звонкие фразы французского посла сделали глубокое впечатление на поверхностных людей, а между ними и на Петра Ивановича Шувалова.
Умы или, сказать лучше, воображение народа занято
блестящим приемом послов как бы
праздником. Но под щитом церемониальных сует устроитель Руси готовил себе новое завоевание. Он приобретал целую область без меча, без союзов и переговоров.