Фома, наблюдая за игрой физиономии старика, понял, что он боится отца. Исподлобья, как волчонок, он смотрел на Чумакова; а тот со смешной важностью крутил седые усы и переминался
с ноги на ногу перед мальчиком, который не уходил, несмотря на данное ему разрешение.
Неточные совпадения
В сумрачной, душной и тяжелой атмосфере по комнатам почти бесшумно двигались женские фигуры, одетые в темные платья, всегда
с видом душевного сокрушения
на лицах и всегда в мягких туфлях
на ногах.
Огромными прыжками Игнат выскочил вон из каюты
с диким ревом. Он возвратился скоро, раньше, чем Фома, качаясь
на ногах и оглядываясь вокруг себя, добрался от окна до отцовой постели.
Когда учитель, человек
с лысой головой и отвислой нижней губой, позвал: «Смолин, Африкан!» — рыжий мальчик, не торопясь, поднялся
на ноги, подошел к учителю, спокойно уставился в лицо ему и, выслушав задачу, стал тщательно выписывать мелом
на доске большие круглые цифры.
А жизнь, чуть ты по ней неверно шагнул, неправильно место в ней себе занял, — тысячью голосов заорет
на тебя, да еще и ударит,
с ног собьет.
Крикнув, он пошатнулся
на ногах. Крестный тотчас же подхватил его под руки и стал толкать ко гробу, напевая довольно громко и
с каким-то азартом...
— Не все вы знаете! —
с угрозой сказал Фома, вставая
на ноги. — А вот я все знаю про вас — все!
Он вздрагивал весь, стоя против нее, и оглядывал ее
с ног до головы укоризненным взглядом. Теперь слова выходили из груди у него свободно, говорил он негромко, но сильно, и ему было приятно говорить. Женщина, подняв голову, всматривалась в лицо ему широко открытыми глазами. Губы у нее вздрагивали, и резкие морщинки явились
на углах их.
Блоки визжали и скрипели, гремели цепи, напрягаясь под тяжестью, вдруг повисшей
на них, рабочие, упершись грудями в ручки ворота, рычали, тяжело топали по палубе. Между барж
с шумом плескались волны, как бы не желая уступать людям свою добычу. Всюду вокруг Фомы натягивались и дрожали напряженно цепи и канаты, они куда-то ползли по палубе мимо его
ног, как огромные серые черви, поднимались вверх, звено за звеном,
с лязгом падали оттуда, а оглушительный рев рабочих покрывал собой все звуки.
До гостиницы оба шли молча. Фома, видя, что крестный, чтоб не отстать от него, подпрыгивает
на ходу, нарочно шагал шире, и то, что старик не может идти в
ногу с ним, поддерживало и усиливало в нем буйное чувство протеста, которое он и теперь уже едва сдерживал в себе.
— Если ты серьезно дуришь — я тоже должен серьезно поступать
с тобой… Я отцу твоему дал слово — поставить тебя
на ноги… И я тебя поставлю! Не будешь стоять — в железо закую… Тогда устоишь… Я знаю — все это у тебя
с перепою… Но ежели ты отцом нажитое озорства ради губить будешь — я тебя
с головой накрою… Колокол солью над тобой… Шутить со мной очень неудобно!
Ежов остановился и, схватившись за голову руками, постоял
с минуту, пошатываясь
на ногах.
У Ежова
на диване сидел лохматый человек в блузе, в серых штанах. Лицо у него было темное, точно копченое, глаза неподвижные и сердитые, над толстыми губами торчали щетинистые солдатские усы. Сидел он
на диване
с ногами, обняв их большущими ручищами и положив
на колени подбородок. Ежов уселся боком в кресле, перекинув
ноги через его ручку. Среди книг и бумаг
на столе стояла бутылка водки, в комнате пахло соленой рыбой.
С полминуты целая куча черных тел возилась
на одном месте, тяжело топая
ногами, и из нее раздавались — глухие возгласы...
Ему развязали
ноги, но руки оставили связанными. Когда он поднялся, то посмотрел
на всех и
с жалкой улыбкой сказал тихонько...
— Это — Кубасов, печник, он тут у них во всем — первый. Кузнецы, печники, плотники — они, все едино, как фабричные, им — плевать на законы, — вздохнув, сказал мужик, точно жалея законы. — Происшествия эта задержит вас, господин, — прибавил он, переступая
с ноги на ногу, и на жидком лице его появилась угрюмая озабоченность, все оно как-то оплыло вниз, к тряпичной шее.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей
с маленькими гусенками, которые так и шныряют под
ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит
с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский летит вместе
с нею
на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
А вы — стоять
на крыльце, и ни
с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь
с просьбою, а хоть и не
с просьбою, да похож
на такого человека, что хочет подать
на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает
ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит
на цыпочках вслед за квартальными.)
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог
с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь
на военную
ногу, непременно
на военную
ногу! Вы, Петр Иванович, забегите
с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
Хлестаков.
С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу.
С Пушкиным
на дружеской
ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то всё…» Большой оригинал.