От смеха морщины
старика дрожали, каждую секунду изменяя выражение лица; сухие и тонкие губы его прыгали, растягивались и обнажали черные обломки зубов, а рыжая бородка точно огнем пылала, и звук смеха был похож на визг ржавых петель.
Неточные совпадения
Голос
старика странно задребезжал и заскрипел. Его лицо перекосилось, губы растянулись в большую гримасу и
дрожали, морщины съежились, и по ним из маленьких глаз текли слезы, мелкие и частые. Он был так трогательно жалок и не похож сам на себя, что Фома остановился, прижал его к себе с нежностью сильного и тревожно крикнул...
— Здра-авствуй, Тарас Яковлевич, здравствуй… — не отнимая рук от косяков, говорил и кланялся
старик, криво улыбаясь, — ноги его
дрожали.
Резкий, дребезжащий крик Маякина вызвал оглушительный, восторженный рев купечества. Все эти крупные мясистые тела, возбужденные вином и речью
старика, задвигались и выпустили из грудей такой дружный, массивный крик, что, казалось, все вокруг
дрогнуло и затряслось.
Медленно приподняв ко лбу черную, волосатую руку, он долго смотрит в розовеющее небо, потом — вокруг себя, — пред ним, по серовато-лиловому камню острова, переливается широкая гамма изумрудного и золотого, горят розовые, желтые и красные цветы; темное лицо
старика дрожит в добродушной усмешке, он утвердительно кивает круглой тяжелой головой.
Неточные совпадения
Я долго, горько думала… // Гром грянул, окна
дрогнули, // И я вздрогнула… К гробику // Подвел меня
старик: // — Молись, чтоб к лику ангелов // Господь причислил Демушку! — // И дал мне в руки дедушка // Горящую свечу.
Настоящий
Старик, бережно переставляя одеревеневшие ноги свои, слишком крепко тычет палкой в пол, кашляет так, что у него
дрожат уши, а лицо и шея окрашиваются в цвет спелой сливы; пристукивая палкой, он говорит матери, сквозь сердитый кашель:
Самгин старался не смотреть на него, но смотрел и ждал, что старичок скажет что-то необыкновенное, но он прерывисто, тихо и певуче бормотал еврейские слова, а красные веки его мелко
дрожали. Были и еще
старики, старухи с такими же обнаженными глазами. Маленькая женщина, натягивая черную сетку на растрепанные рыжие волосы одной рукой, другой размахивала пред лицом Самгина, кричала:
Он помнит, как, после музыки, она всю
дрожь наслаждения сосредоточивала в горячем поцелуе ему. Помнит, как она толковала ему картины: кто этот
старик с лирой, которого, немея, слушает гордый царь, боясь пошевелиться, — кто эта женщина, которую кладут на плаху.
— Улетела наша жар-птица… — прошептал
старик, помогая Привалову раздеться в передней; на глазах у него были слезы, руки
дрожали. — Василий Назарыч уехал на прииски; уж неделю, почитай. Доедут — не доедут по последнему зимнему пути…