Неточные совпадения
Блоки визжали и скрипели, гремели цепи, напрягаясь под тяжестью, вдруг повисшей
на них, рабочие, упершись грудями в ручки ворота,
рычали, тяжело топали по палубе. Между барж с шумом плескались волны, как бы не желая уступать
людям свою добычу. Всюду вокруг Фомы натягивались и дрожали напряженно цепи и канаты, они куда-то ползли по палубе мимо его ног, как огромные серые черви, поднимались вверх, звено за звеном, с лязгом падали оттуда, а оглушительный рев рабочих покрывал собой все звуки.
Этот шепот придал силы Фоме, и он с уверенностью начал швырять насмешки и ругательства в тех, кто попадался ему
на глаза. Он радостно
рычал, видя, как действуют его слова. Его слушали молча, внимательно; несколько
человек подвинулись поближе к нему.
— Нне понимаю! — развел руками Романсов. — И ты… ты можешь
рычать на человека? А? Первый раз в жизни слышу. Побей бог… Да нешто тебе не известно, что человек есть венец мироздания? Ты погляди… Я подойду к тебе… Гляди вот… Ведь я человек? Как, по-твоему? Человек я или не человек? Объясняй!
Неточные совпадения
— Позвольте однако! — возмущенно воскликнул
человек с забинтованной ногою и палкой в руке. Поярков зашипел
на него, а Дьякон, протянув к нему длинную руку с растопыренными пальцами,
рычал:
Люди судорожно извивались, точно стремясь разорвать цепь своих рук; казалось, что с каждой секундой они кружатся все быстрее и нет предела этой быстроте; они снова исступленно кричали, создавая облачный вихрь, он расширялся и суживался, делая сумрак светлее и темней; отдельные фигуры, взвизгивая и
рыча, запрокидывались назад, как бы стремясь упасть
на пол вверх лицом, но вихревое вращение круга дергало, выпрямляло их, — тогда они снова включались в серое тело, и казалось, что оно, как смерч, вздымается вверх выше и выше.
За нею выскочил
человек в черном полушубке, матерно ругаясь, схватил ее сзади за наверченную
на голове шаль и потащил назад,
рыча:
Три группы
людей, поднимавших колокол, охали, вздыхали и
рычали. Повизгивал блок, и что-то тихонько трещало
на колокольне, но казалось, что все звуки гаснут и вот сейчас наступит торжественная тишина. Клим почему-то не хотел этого, находя, что тут было бы уместно языческое ликование, буйные крики и даже что-нибудь смешное.
— Зачем живет такой
человек! — глухо
прорычал Дмитрий Федорович, почти уже в исступлении от гнева, как-то чрезвычайно приподняв плечи и почти от того сгорбившись, — нет, скажите мне, можно ли еще позволить ему бесчестить собою землю, — оглядел он всех, указывая
на старика рукой. Он говорил медленно и мерно.