Неточные совпадения
Через несколько дней, когда баржи разгрузились и
пароход готов был
идти в Пермь, — Ефим, к великому своему огорчению, увидел, что к берегу подъехала телега и на ней черноглазая Пелагея с сундуком и какими-то узлами.
Фома посмотрел на широкие полосы взбешенных волн за кормой
парохода и ощутил в себе дикое желание ломать, рвать что-нибудь, — тоже
пойти грудью против течения и раздробить его напор о грудь и плечи свои…
Тут его мысль остановилась на жалобах Любови. Он
пошел тише, пораженный тем, что все люди, с которыми он близок и помногу говорит, — говорят с ним всегда о жизни. И отец, и тетка, крестный, Любовь, Софья Павловна — все они или учат его понимать жизнь, или жалуются на нее. Ему вспомнились слова о судьбе, сказанные стариком на
пароходе, и много других замечаний о жизни, упреков ей и горьких жалоб на нее, которые он мельком слышал от разных людей.
Фома вслушался в песню и
пошел к ней на пристань. Там он увидал, что крючники, вытянувшись в две линии, выкатывают на веревках из трюма
парохода огромные бочки. Грязные, в красных рубахах с расстегнутыми воротами, в рукавицах на руках, обнаженных по локоть, они стояли над трюмом и шутя, весело, дружно, в такт песне, дергали веревки. А из трюма выносился высокий, смеющийся голос невидимого запевалы...
Все они толпились на носу
парохода и постепенно, уступая просьбам Кононова,
шли на корму, покрытую парусиной, где стояли столы с закуской.
Пароход на всех парах
шел к городу. От сотрясения его корпуса на столах дрожали и звенели бутылки, и этот дребезжащий жалобный звук был слышен Фоме яснее всего. Над ним стояла толпа людей и говорила ему злые и обидные вещи.
Плывя по Амуру, я слышал от местных старожилов жалобы, что у устья-де вылавливают настоящую кету, а до них доходит только зубатка; и на
пароходе шли разговоры о том, что пора упорядочить рыбные ловли, то есть запретить их в нижнем течении.
Первый раз я видел ночную тревогу и как-то сразу понял, что люди делали ее по ошибке:
пароход шел, не замедляя движения, за правым бортом, очень близко горели костры косарей, ночь была светлая, высоко стояла полная луна.
Пароход шел тихо, среди других пароходов, сновавших, точно водяные жуки, по заливу. Солнце село, а город все выплывал и выплывал навстречу, дома вырастали, огоньки зажигались рядами и в беспорядке дрожали в воде, двигались и перекрещивались внизу, и стояли высоко в небе. Небо темнело, но на нем ясно еще рисовалась высоко в воздухе тонкая сетка огромного, невиданного моста.
Неточные совпадения
— Что бы я ни надумал, — сказал Лонгрен, усаживая девушку на колени, — ты, я знаю, поймешь, в чем дело. Жить нечем. Я не
пойду снова в дальнее плавание, а поступлю на почтовый
пароход, что ходит между Кассетом и Лиссом.
Было тепло, тихо, только колеса весело расплескивали красноватую воду неширокой реки,
посылая к берегам вспененные волны, — они делали
пароход еще более похожим на птицу с огромными крыльями.
«В неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли,
послать план построек, квартиру сдать, взять паспорт и ехать на полгода за границу, сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому чулки и снимать с себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам, на
пароходах, потом…
«Да зато
пароход всегда
пойдет».
«Надо бы; да тогда тише
пойдем, не поспеем прежде гостей, — сказал Бутаков, — вот уж они где, за французским
пароходом: эк их валяет!»