И, покаянно вздыхая, он поднимал к
небу глаза, уже мутные, утратившие живой, умный блеск.
Неточные совпадения
Всюду блеск, простор и свобода, весело зелены луга, ласково ясно голубое
небо; в спокойном движении воды чуется сдержанная сила, в
небе над нею сияет щедрое солнце мая, воздух напоен сладким запахом хвойных деревьев и свежей листвы. А берега всё идут навстречу, лаская
глаза и душу своей красотой, и всё новые картины открываются на них.
Маленькая группа едва заметных
глазу точек, вкрапленная в синеву
неба, влечет за собой воображение детей, и Ежов определяет общее всем чувство, когда тихо и задумчиво говорит...
Объединенные восторгом, молчаливо и внимательно ожидающие возвращения из глубины
неба птиц, мальчики, плотно прижавшись друг к другу, далеко — как их голуби от земли — ушли от веяния жизни; в этот час они просто — дети, не могут ни завидовать, ни сердиться; чуждые всему, они близки друг к другу, без слов, по блеску
глаз, понимают свое чувство, и — хорошо им, как птицам в
небе.
Поющие волны звона колебали воздух, насыщенный ими, и таяли в ясной синеве
неба. Фома задумчиво смотрел на лицо отца и видел, что тревога исчезает из
глаз его, они оживляются…
Они стояли в благоговейном молчании; лица их были благочестиво сосредоточены; молились они истово и усердно, глубоко вздыхая, низко кланяясь, умиленно возводя
глаза к
небу. А Фома смотрел то на того, то на другого и вспоминал то, что ему было известно о них.
«Притворяются!» — восклицал про себя Фома. А стоявший обок с ним горбатый и кривой Павлин Гущин, не так давно пустивший по миру детей своего полоумного брата, проникновенно шептал, глядя единственным
глазом в тоскливое
небо...
— «Господи боже отец наших, заповедавый Ною, рабу твоему, устроити кивот ко спасению мира…» — густым басовым голосом говорил священник, возводя
глаза к
небу и простирая вверх руки: — «И сей корабль соблюди и даждь ему ангела блага, мирна… хотящие плыти на нем сохрани…»
Так стояла она много минут, а когда люди, придя в себя, схватили ее, она стала громко молиться, подняв к
небу глаза, пылающие дикой радостью:
— Вам поздно думать о любви, — начала, медленно приподнимаясь с кресла, Ида… — Мы вас простили, но за вами, как Авелева тень за Каином, пойдет повсюду тень моей сестры. Каждый цветок, которым она невинно радовалась; птичка, за которой она при вас следила по
небу глазами, само небо, под которым мы ее лелеяли для того, чтобы вы отняли ее у нас, — все это за нее заступится.
И странное что-то творилось с Никитой. Он слушал вдохновенного рассказчика и забыл, что перед ним не больше как «стрелок». И все смотрел на фотографию, и она оживала под его взглядом: в старческом, трупном лице угодника, в невидящих, устремленных в
небо глазах горела глубокая, страшная жизнь; казалось, ко всему земному он стал совсем чужд и нечувствителен, и дух его в безмерном покаянном ужасе рвался и не смел подняться вверх, к далекому небу.
Неточные совпадения
В упоении гордости он вперял
глаза в
небо, смотрел на светила небесные, и, казалось, это зрелище приводило его в недоумение.
Левин кинул
глазами направо, налево, и вот пред ним на мутно-голубом
небе, над сливающимися нежными побегами макушек осин показалась летящая птица.
Кити называла ему те знакомые и незнакомые лица, которые они встречали. У самого входа в сад они встретили слепую М-mе Berthe с проводницей, и князь порадовался на умиленное выражение старой Француженки, когда она услыхала голос Кити. Она тотчас с французским излишеством любезности заговорила с ним, хваля его зa то, что у него такая прекрасная дочь, и в
глаза превознося до
небес Кити и называя ее сокровищем, перлом и ангелом-утешителем.
Прежде он помнил имена, но теперь забыл совсем, в особенности потому, что Енох был любимое его лицо изо всего Ветхого Завета, и ко взятию Еноха живым на
небо в голове его привязывался целый длинный ход мысли, которому он и предался теперь, остановившимися
глазами глядя на цепочку часов отца и до половины застегнутую пуговицу жилета.
— Но, друг мой, не отдавайтесь этому чувству, о котором вы говорили — стыдиться того, что есть высшая высота христианина: кто унижает себя, тот возвысится. И благодарить меня вы не можете. Надо благодарить Его и просить Его о помощи. В Нем одном мы найдем спокойствие, утешение, спасение и любовь, — сказала она и, подняв
глаза к
небу, начала молиться, как понял Алексей Александрович по ее молчанию.