Там, упираясь руками о стол, стоял Фома. Оскалив зубы, он молча оглядывал купечество горящими, широко раскрытыми глазами. Нижняя челюсть у него тряслась, плечи вздрагивали, и пальцы рук, крепко вцепившись
в край стола, судорожно царапали скатерть. При виде его по-волчьи злого лица и этой гневной позы купечество вновь замолчало на секунду.
Неточные совпадения
Он чуть не закричал на жену. Около него суетилась повитуха; болтая
в воздухе плачущим ребенком, она что-то убедительно говорила ему, но он ничего не слышал и не мог оторвать своих глаз от страшного лица жены. Губы ее шевелились, он слышал тихие слова, но не понимал их. Сидя на
краю постели, он говорил глухим и робким голосом...
Детей не пускали даже на
край оврага, и это вселило
в них страх к оврагу.
Быстро несется вниз по течению красивый и сильный «Ермак», буксирный пароход купца Гордеева, и по оба бока его медленно движутся навстречу ему берега Волги, — левый, весь облитый солнцем, стелется вплоть до
края небес, как пышный, зеленый ковер, а правый взмахнул к небу кручи свои, поросшие лесом, и замер
в суровом покое.
А Маякин сидел рядом с городским головой, быстро вертел вилкой
в воздухе и все что-то говорил ему, играя морщинами. Голова, седой и краснорожий человек с короткой шеей, смотрел на него быком с упорным вниманием и порой утвердительно стукал большим пальцем по
краю стола. Оживленный говор и смех заглушали бойкую речь крестного, и Фома не мог расслышать ни слова из нее, тем более что
в ушах его все время неустанно звенел тенорок секретаря...
Он обращался к своему соседу, тот ответил ему пьяной улыбкой. Ухтищев тоже был пьян. Посоловевшими глазами глядя
в лицо своей дамы, он что-то бормотал. Дама с птичьим лицом клевала конфеты, держа коробку под носом у себя. Павленька ушла на
край плота и, стоя там, кидала
в воду корки апельсина.
Люди
в безумии страха метались по плоту; он колебался под их ногами и от этого плыл быстрее. Было слышно, как вода плещет на него и хлюпает под ним. Крики рвали воздух, люди прыгали, взмахивали руками, и лишь стройная фигура Саши неподвижно и безмолвно стояла на
краю плота.
Ежов залпом выпил свой чай, швырнул стакан на блюдце, поставил ноги на
край стула и, обняв колени руками, положил на них подбородок.
В этой позе, маленький и гибкий, как резина, он заговорил...
Одни из них, подобно бурному пламени, пролетали из края
в край, все очищая и обновляя; другие, напротив того, подобно ручью журчащему, орошали луга и пажити, а бурность и сокрушительность представляли в удел правителям канцелярии.
Даже и Ласка, спавшая свернувшись кольцом,
в краю сена, неохотно встала и лениво, одну за другой, вытягивала и расправляла свои задние ноги.
— Лес рубят. Так беззаботно рубят, что уж будто никаких людей сто лет
в краю этом не будет жить. Обижают землю, ваше благородье! Людей — убивают, землю обижают. Как это понять надо?
Неточные совпадения
По правую сторону его жена и дочь с устремившимся к нему движеньем всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся
в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого
края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выраженьем лица, относящимся прямо к семейству городничего.
Мы слова не промолвили, // Друг другу не глядели мы //
В глаза… а всей гурьбой // Христьяна Христианыча // Поталкивали бережно // Всё к яме… всё на
край…
Велел родимый батюшка, // Благословила матушка, // Поставили родители // К дубовому столу, // С
краями чары налили: // «Бери поднос, гостей-чужан // С поклоном обноси!» // Впервой я поклонилася — // Вздрогну́ли ноги резвые; // Второй я поклонилася — // Поблекло бело личико; // Я
в третий поклонилася, // И волюшка скатилася // С девичьей головы…
Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами
в нашем
краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще
в какую-нибудь должность.
Мы
в нашем
краю сами испытали, что где наместник таков, каковым изображен наместник
в Учреждении, там благосостояние обитателей верно и надежно.