Неточные совпадения
Неиссякаемы
были сокровища памяти и фантазии у этой старухи; она часто, сквозь дрему, казалась мальчику то похожей на бабу-ягу сказки, — добрую и милую бабу-ягу, — то на красавицу Василису Премудрую.
— Для
баб ты, Фома, слаще меда
будешь… но пока большого разума в тебе не видать…
Бабы пели песни, мужики шутили и весело поругивались, матросы, изображая собою блюстителей порядка, покрикивали на работавших, доски сходен, прогибаясь под ногами, тяжело хлюпали по воде, а на берегу ржали лошади, скрипели телеги и песок под их колесами…
— Мне — ничего не надо… А тебе — надо меня слушать… По бабьим делам я вполне могу
быть учителем… С
бабой надо очень просто поступать — бутылку водки ей, закусить чего-нибудь, потом пару пива поставь и опосля всего — деньгами дай двугривенный. За эту цену она тебе всю свою любовь окажет как нельзя лучше…
— То — женили… Ну, ладно,
будет про это говорить… Ну, повелся с
бабой, — что же?
Баба — как оспа, без нее не проживешь… А мне лицемерить не приходится… я раньше твоего начал к
бабам льнуть… Однако соблюдай с ними осторожность…
— Чего тут говорить? Дело ясное: девки — сливки,
бабы — молоко;
бабы — близко, девки — далеко… стало
быть, иди к Соньке, ежели без этого не можешь, — и говори ей прямо — так, мол, и так… Дурашка! Чего ж ты дуешься? Чего пыжишься?
— И все вы, теперешние, погибнете от свободы… Дьявол поймал вас… он отнял у вас труд, подсунув вам свои машины и депеши… Ну-ка, скажи, отчего дети хуже отцов? От свободы, да! Оттого и
пьют и развратничают с
бабами…
— Смотри, ребята! — раздавался звонкий и спокойный голос подрядчика. — Всё ли как
быть надо? Придет пора
бабе родить — рубах неколи шить… Ну — молись богу!
— Это всего лучше! Возьмите все и — шабаш! А я — на все четыре стороны!.. Я этак жить не могу… Точно гири на меня навешаны… Я хочу жить свободно… чтобы самому все знать… я
буду искать жизнь себе… А то — что я? Арестант… Вы возьмите все это… к черту все! Какой я купец? Не люблю я ничего… А так — ушел бы я от людей… работу какую-нибудь работал бы… А то вот —
пью я… с
бабой связался…
— Я в кровь верю! — говорил Яков Тарасович. — В ней вся сила! Отец мой говорил мне: «Яшка! Ты подлинная моя кровь!» У Маякиных кровь густая, никакая
баба никогда не разбавит ее… А мы
выпьем шампанского!
Выпьем? Говори мне… говори про себя… как там, в Сибири?
Он увидел на месте, что приказчик
был баба и дурак со всеми качествами дрянного приказчика, то есть вел аккуратно счет кур и яиц, пряжи и полотна, приносимых бабами, но не знал ни бельмеса в уборке хлеба и посевах, а в прибавленье ко всему подозревал мужиков в покушенье на жизнь свою.
— Что ж, что в поневе! И все бабы так ходят.
Будешь баба, по-бабьему и одеваться будешь. Станешь бабью работу работать, по домашеству старикам помогать — вот и обойдется у вас. Неужто ж лучше с утра до вечера, не разгибаючи спины, за пяльцами сидеть?
Ощутил лесной зверь, что у него на лбу будто зубы прорезываются. Взял письма, прочитал — там всякие такие неудобные подробности изображаются. Глупая
была баба! Мало ей того, чтоб грех сотворить, — нет, возьмет да на другой день все это опишет: «Помнишь ли, мол, миленький, как ты сел вот так, а я села вот этак, а потом ты взял меня за руку, а я, дескать, хотела ее отнять, ну, а ты»… и пошла, и пошла! да страницы четыре мелко-намелко испишет, и все не то чтоб дело какое-нибудь, а так, пустяки одни.
Неточные совпадения
Право, на деревне лучше: оно хоть нет публичности, да и заботности меньше; возьмешь себе
бабу, да и лежи весь век на полатях да
ешь пироги.
Есть мастера великие // Подлаживаться к барыням: // Сначала через
баб // Доступится до девичьей, // А там и до помещицы.
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается // С охоты. Я к нему: // «Не выдай!
Будь заступником!» // — В чем дело? — Кликнул старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего // По младости, по глупости // Простить… а
бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай, барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! // Иди домой, Федот!»
Помалчивали странники, // Покамест
бабы прочие // Не поушли вперед, // Потом поклон отвесили: // «Мы люди чужестранные, // У нас забота
есть, // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды.
На
баб нарядных глядючи, // Старообрядка злющая // Товарке говорит: // «
Быть голоду!
быть голоду!