Неточные совпадения
Сияющий и весёлый принялся Илья в этот вечер за обычное своё занятие — раздачу собранных за день диковин. Дети уселись на землю и жадными
глазами глядели на грязный мешок. Илья доставал из мешка лоскутки ситца, деревянного солдатика, полинявшего от невзгод, коробку из-под ваксы, помадную банку, чайную чашку без ручки и с выбитым краем.
Стоя на дворе маленькими кучками, люди разговаривали, сумрачно поглядывая на тело убитой, кто-то прикрыл голову её мешком из-под углей. В дверях кузни, на место, где сидел Савелий, сел городовой с трубкой в зубах. Он курил, сплёвывал слюну и, мутными
глазами глядя на деда Еремея, слушал его речь.
Илья слушал и пытался представить себе купца Строганого. Ему почему-то стало казаться, что купец этот должен быть похож на дедушку Еремея, — такой же тощий, добрый и приятный. Но когда он пришёл в лавку, там за конторкой стоял высокий мужик с огромным животом. На голове у него не было ни волоса, но лицо от
глаз до шеи заросло густой рыжей бородой. Брови тоже были густые и рыжие,
под ними сердито бегали маленькие, зеленоватые глазки.
Войдя наверх, Илья остановился у двери большой комнаты, среди неё,
под тяжёлой лампой, опускавшейся с потолка, стоял круглый стол с огромным самоваром на нём. Вокруг стола сидел хозяин с женой и дочерями, — все три девочки были на голову ниже одна другой, волосы у всех рыжие, и белая кожа на их длинных лицах была густо усеяна веснушками. Когда Илья вошёл, они плотно придвинулись одна к другой и со страхом уставились на него тремя парами голубых
глаз.
Пашка крепко стиснул его руку и засмеялся. Его зубы и
глаза блестели
под маской грязи весело.
— Каково? — шептала Матица, свирепо вытаращив свои большие
глаза. — Избивать детей начали, ироды! Чтоб земля провалилась
под ними…
Сторож медленно поднимал брови;
под ними в глубоких орбитах тяжело ворочались круглые, тёмные
глаза. Они смотрели в лицо Ильи спокойно, без блеска, неподвижным матовым взглядом.
— Очень он мучает меня… — заговорила она. Губы у ней вздрогнули и
глаза закрылись на секунду. А когда она открыла их, — из-под ресниц выкатились большие, тяжёлые слёзы.
Медленно подойдя к стене, он сорвал с неё картину и унёс в магазин. Там, разложив её на прилавке, он снова начал рассматривать превращения человека и смотрел теперь с насмешкой, пока от картины зарябило в
глазах. Тогда он смял её, скомкал и бросил
под прилавок; но она выкатилась оттуда
под ноги ему. Раздражённый этим, он снова поднял её, смял крепче и швырнул в дверь, на улицу…
Лунёв взглянул на Павла, тот сидел согнувшись, низко опустив голову, и мял в руках шапку. Его соседка держалась прямо и смотрела так, точно она сама судила всех, — и Веру, и судей, и публику. Голова её то и дело повёртывалась из стороны в сторону, губы были брезгливо поджаты, гордые
глаза блестели из-под нахмуренных бровей холодно и строго…
Илья захохотал. Ему стало ещё легче и спокойнее, когда он сказал про убийство. Он стоял, не чувствуя
под собою пола, как на воздухе, и ему казалось, что он тихо поднимается всё выше. Плотный, крепкий, он выгнул грудь вперёд и высоко вскинул голову. Курчавые волосы осыпали его большой бледный лоб и виски,
глаза смотрели насмешливо и зло…
Иван Петрович трясущейся рукою налил водки, но не выпил ее, а, отодвинув рюмку, засмеялся горловым, икающим смехом; на висках и
под глазами его выступил пот, он быстро и крепко стер его платком, сжатым в комок.
Неточные совпадения
Солдат опять с прошением. // Вершками раны смерили // И оценили каждую // Чуть-чуть не в медный грош. // Так мерил пристав следственный // Побои на подравшихся // На рынке мужиках: // «
Под правым
глазом ссадина // Величиной с двугривенный, // В средине лба пробоина // В целковый. Итого: // На рубль пятнадцать с деньгою // Побоев…» Приравняем ли // К побоищу базарному // Войну
под Севастополем, // Где лил солдатик кровь?
Ой ласточка! ой глупая! // Не вей гнезда
под берегом, //
Под берегом крутым! // Что день — то прибавляется // Вода в реке: зальет она // Детенышей твоих. // Ой бедная молодушка! // Сноха в дому последняя, // Последняя раба! // Стерпи грозу великую, // Прими побои лишние, // А с
глазу неразумного // Младенца не спускай!..
По плечам рассыпались русые, почти пепельные кудри, из-под маски глядели голубые
глаза, а обнаженный подбородок обнаруживал существование ямочки, в которой, казалось, свил свое гнездо амур.
Излучистая полоса жидкой стали сверкнула ему в
глаза, сверкнула и не только не исчезла, но даже не замерла
под взглядом этого административного василиска.
Вольнодумцы, конечно, могут (
под личною, впрочем, за сие ответственностью) полагать, что пред лицом законов естественных все равно, кованая ли кольчуга или кургузая кучерская поддевка облекают начальника, но в
глазах людей опытных и серьезных материя сия всегда будет пользоваться особливым перед всеми другими предпочтением.