Неточные совпадения
В каждой щели дома сидел человек, и с утра до поздней ночи дом сотрясался от крика и шума, точно в нём,
как в старом, ржавом котле, что-то кипело и варилось. Вечерами все люди выползали из щелей на двор и на лавочку к воротам дома;
сапожник Перфишка играл на гармонике, Савёл мычал песни, а Матица — если она была выпивши — пела что-то особенное, очень грустное, никому не понятными словами, пела и о чём-то горько плакала.
А большеголовый Яков возился,
как нянька, с курчавой дочерью
сапожника.
Когда кузнеца увели в острог, никто не позаботился о его сыне, кроме
сапожника. Он тотчас же взял Пашку к себе, Пашка сучил дратву, мёл комнату, бегал за водой и в лавочку — за хлебом, квасом, луком. Все видели
сапожника пьяным в праздники, но никто не слыхал,
как на другой день, трезвый, он разговаривал с женой...
Илья,
как и
сапожник, тоже мечтал о других окнах, дверях, людях…
В городе всегда шумно и бестолково, даже ночь полна звуков. Поют песни, кричат, стонут, ездят извозчики, от стука их пролёток и телег вздрагивают стёкла в окнах. Озорничают мальчишки в школе, большие ругаются, дерутся, пьянствуют. Люди все какие-то взбалмошные — то жулики,
как Петруха, то злые,
как Савёл, или никчемные вроде Перфишки, дяди Терентия, Матицы…
Сапожник всех больше поражал Илью своей жизнью.
Вся мастеровщина в городе знала Перфишку
как неистощимого творца разудалых и смешных «частушек», —
сапожник был желанным гостем в каждой мастерской.
Илья тоже привык к этим отношениям, да и все на дворе как-то не замечали их. Порой Илья и сам, по поручению товарища, крал что-нибудь из кухни или буфета и тащил в подвал к
сапожнику. Ему нравилась смуглая и тонкая девочка, такая же сирота,
как сам он, а особенно нравилось, что она умеет жить одна и всё делает,
как большая. Он любил видеть,
как она смеётся, и постоянно старался смешить Машу. А когда это не удавалось ему — Илья сердился и дразнил девочку...
Сапожник забавлялся её отношением к нему и, видимо, чувствовал уважение к своей кудрявой девочке, умевшей хохотать так же весело,
как сам он.
Эта мысль позволяла ему относиться к Перфишке
как к блаженненькому, но в то же время он всегда с интересом и недоверием присматривался к беспечному человеку и чувствовал, что
сапожник по душе своей лучше всех людей в этом доме, — хотя он пьяница никчемный…
Илья чувствовал волнение товарища, слышал,
как вздрагивает его голос, а когда они вошли в комнатку
сапожника и зажгли в ней огонь, он увидал, что лицо у Якова бледное, а глаза мутные и довольные,
как у пьяного.
— А — верно, — похож ты на козла: такой же сухопарый. Знаешь — ты на
сапожника Перфишку похож, — право! Так ты завтра приходи и возьми денег на первое время, пока без места будешь… А я — к Якову схожу теперь… Ты
как с Яковом-то?
А Яков говорил
сапожнику, что раньше он, Илья, был лучше, душевнее, не зазнавался,
как теперь.
Неточные совпадения
— Милушкин, кирпичник! мог поставить печь в
каком угодно доме. Максим Телятников,
сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть бы в рот хмельного. А Еремей Сорокоплёхин! да этот мужик один станет за всех, в Москве торговал, одного оброку приносил по пятисот рублей. Ведь вот
какой народ! Это не то, что вам продаст какой-нибудь Плюшкин.
— Да будто один Михеев! А Пробка Степан, плотник, Милушкин, кирпичник, Телятников Максим,
сапожник, — ведь все пошли, всех продал! — А когда председатель спросил, зачем же они пошли, будучи людьми необходимыми для дому и мастеровыми, Собакевич отвечал, махнувши рукой: — А! так просто, нашла дурь: дай, говорю, продам, да и продал сдуру! — Засим он повесил голову так,
как будто сам раскаивался в этом деле, и прибавил: — Вот и седой человек, а до сих пор не набрался ума.
— Меня вы забудете, — начал он опять, — мертвый живому не товарищ. Отец вам будет говорить, что вот, мол,
какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы дитя ни тешилось… вы знаете. И мать приласкайте. Ведь таких людей,
как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать… Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?
Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь… Тут есть лес…
— Левой рукой сильно не ударишь! А — уж вы
как хотите — а ударить следует! Я не хочу, чтоб мне какой-нибудь
сапожник брюхо вспорол. И чтоб дом подожгли — не желаю! Вон вчера слободская мастеровщина какого-то будто бы агента охраны укокала и домишко его сожгла. Это не значит, что я — за черную сотню, самодержавие и вообще за чепуху. Но если вы взялись управлять государством, так управляйте, черт вас возьми! Я имею право требовать покоя…
— А ведь действительно, Татьяна Павловна сказала мне новое, — твердо обернулся я наконец к Версилову, — ведь действительно я настолько лакей, что никак не могу удовлетвориться только тем, что Версилов не отдал меня в
сапожники; даже «права» не умилили меня, а подавай, дескать, мне всего Версилова, подавай мне отца… вот чего потребовал —
как же не лакей?